Царица ночи

Помолчав, Фаина вдруг спросила:

– Ты можешь ответить и на мои вопросы?

– Какие? – с удивлением спросил он. – Что такого я могу знать?

– Чем больше проходит времени, – задумчиво призналась она, – тем больше я думаю о том, скольких жертв можно было бы избежать, если бы врачи прошлого знали то, что знаешь ты и твои коллеги сейчас. Что может случиться в человеческом теле – порой загадка и для меня. К примеру, эмфизема легких. Артроз. Ганглий. Ты бы узнал их сразу?

– Сперва, конечно, нужно было бы провести исследования, – отозвался Матвей. – Но симптомы я знаю и думаю, что понял бы, что к чему.

Он не ошибался, когда решил, что медицинские книги не причинят Фаине неудобств. Они пробудили в ней любопытство к его работе, а поскольку разговаривать с живыми людьми ей доводилось лишь раз в год и ограниченное количество времени, обрести постоянного собеседника, который к тому же не боялся ее, оказалось в новинку, и она решила использовать этот шанс. Время от времени они вели беседы о внутренних органах, переходя с латыни на обычный язык не задумываясь, и она, обладая поистине бесконечной памятью на недуги и болезни, загадывала ему все больше загадок из прошлого.

О каких-то редких синдромах и болезнях Матвей уже читал и угадывал их по перечисленным ею симптомам, для каких-то набрасывал планы операций прямо на ходу, водя руками в воздухе вдоль воображаемых органов и страниц атласов. Фаина не давала ему ни одной подсказки, задавая уточняющие вопросы, без злорадства, но с искренним любопытством к его знаниям. Это было похоже на поединок, где они могли угадать движения друг друга, игру в шахматы, где каждый по очереди делал ход. Когда у Фаины их уже не оставалось, в ее глазах мелькало что-то похожее на гордость, а Матвея посещало странное желание пожать ей руку, как после реальной партии. Он начал строить планы новых статей о необычных случаях, вдохновляясь рассказанными ею историями, документальное подтверждение которых можно было найти в библиотеках или библиографиях других врачей. Несколько раз он спасал пациенту жизнь, вовремя вспоминая об их поединках и предотвращая внутренние кровотечения, пока его коллеги занимались другими органами. Все благодарности и похвалы за спасение родных и друзей, которые они получали, он относил и на ее счет, хотя Фаина бы никогда их не приняла. Он убедился в этом, когда рассказывал ей об успешной операции мальчика с некрозом кости.

Впрочем, иногда после успешных операций Матвею приходилось иметь дело не только с благодарностями. Однажды днем он пришел в приемный покой, чтобы поговорить с сестрой девушки, пострадавшей в утренней давке в метро, когда на него едва не налетел разъяренный мужчина. Он бросился к сидевшему на скамейке у поста медсестры подростку и схватил того за грудки. Матвей вспомнил, что тот ждал результата операции учительницы после ДТП.

– Я из тебя сейчас душу вытрясу, гребаный ты киберспортсмен. Сколько можно ее мучить? Ни хрена не учишься, еще и грязью ее поливаешь на всю школу! Ты зачем ее под машину толкнул, а?

– Я не толкал! Это случайность, – задыхался подросток, которого трясли, как куклу. – Мы разговаривали, она не сразу села в машину, стояла на обочине, а другой водитель отвлекся…

Мужчина побагровел. Мимо Матвея пробежали охранники и оттащили его прочь. Подросток упал обратно на сиденье, хрипло кашляя, и Бабушка жестом отправила к нему медсестру, прижав другую руку к груди.

– Я вызвал ей «Скорую»! – выдавил мальчик.

– Пусти! Дай я ему врежу! Яна плачет каждый день, сколько мне еще на это смотреть?! – кричал мужчина, вывернув шею, пока его волокли к двери. – Я тебя снаружи подожду и отправлю прямиком в реанимацию.

Собеседница испуганно схватила Матвея за халат, но он все равно догнал их.

– Ну-ка хватит.

Когда надо, Матвей умел делать свой низкий голос холодным и жестким, придавая лицу выражение, сразу пресекавшее все возражения от буйных посетителей. То, что он был шире в плечах и выше большинства из них, служило дополнительным аргументом. Глядя сверху вниз на разинувшего рот мужчину, он сказал:

– Вы находитесь в приемном отделении неотложной хирургии, сотрудники которого только что закончили делать вашей жене сложнейшую операцию, восстановив чувствительность в ногах. Вы мешаете работе других врачей и медсестер. Только что на глазах десятка человек вы угрожали подростку, чью вину еще предстоит доказывать. Будете угрожать и дальше – мы вызовем полицию. В реанимацию к жене вы не попадете и не увидите ее еще очень долго. Это внутренние правила безопасности, которые ради вас здесь нарушать никто не будет. Все понятно?

Мужчина в руках охранника обмяк, и его лицо перекосило от страха, стыда и облегчения.

– Так она жива!

– Жива, – подтвердил Матвей. – Ей предстоит серьезная реабилитация и потребуется ваша помощь.