Царица ночи

– С Сириуса, – женщина засмеялась, ее смех подхватили и другие, до сих пор молча наблюдавшие за беседой. – Не знал разве?

Следующий вопрос, уже готовый сорваться с губ, Мишка благоразумно проглотил: какой Сириус? Смеются над ним, и все!

– Легенда есть такая, что цыгане с Сириуса. Не слыхал разве?

Мишка не слыхал. Но зато знал, что луну называют цыганским Солнцем. Вот как раз сейчас и спросит, почему. Должны же знать!

– Это у нас Катя мастерица рассказывать. Катерина, подь до нашего огонька.

Катерина, совсем еще молодая цыганочка, с любопытством посмотрела на Мишку.

– Ты у нас спец по байкам, вот и расскажи этому гайджо, почему луна – это цыганское солнце.

Девушка заговорила, и только тогда Горшок понял, что Катя намного старше, чем кажется. Говорила она складно, с выражением, словно читала стихи или пела песню. Голос – низкий, грудной – завораживал.

…Ехал с ярмарки молодой цыган, и застала его в степи ночь. Начал он место искать, где бы голову до утра преклонить, вдруг видит – будто бы огонек вдалеке мелькнул. Поехал цыган на огонек, а тот все ярче. Подъехал еще ближе – услыхал пение цыганское, да такое стройное – душа радуется. А как подрысил совсем близко, увидал он незнакомый табор. Кибитки кругом, шатры разбиты, у шатров костры жаркие. А у костров цыгане сидят и поют, до того красиво – заслушаешься.

Не стал парень близко к кострам подходить: табор чужой, люди незнамые, а у цыган сроду чужаков не привечали. Коли два табора в степи встретились – редко без ссоры обходится, а то какая горячая голова и нож из-за голенища потянуть норовит… Боязно! «Дай, – думает парень, – поближе подъеду, огляжусь сперва. Коли друзья – выйду, к костру присяду, авось не прогонят. А коли вороги – не объявлюсь, а рядом переночую: все одно люди, все не так страшно, как одному в степи».

А у костров-то – гитары звенят, скрипки мяучат по-кошачьи, песни звучат, то лихие, то грустные – сердце заходится. А всех краше поет молодая цыганочка – волосы смоль, брови вразлет, монисто на шее из монет золотых… Взыграло у парня ретивое: «Нет, думает, жив быть не хочу – девушка эта моя будет. Подожду, как напоются-напляшутся, по шатрам разбредутся, замечу, в какой шатер войдет моя ненаглядная, подкрадусь к ней, к спящей, через седло перекину – и ищи нас свищи! Степь широкая, конь добрый – любую погоню со следа собьем!»