Царица ночи

– Черт с этим Римом, просто приличия же должны быть. Но даже не это. Рим, да. Размякнет Рат, хватку потеряет, и все, пропал калабуховский дом! А этого никак нельзя допустить. Ладно, ты скажи, чего с Муриным удумал?

– Кабаки и бабы доведут до цугундера… Да я и сам не знаю. Просто вдруг… Экспромт, короче. На всякий случай.

– Не темни, выкладывай.

– Да не темню. Говорю, вырвалось. Экспромт!

– Ладно, экспромт так экспромт. А у меня вот какая идейка появилась: вместо муринца пойду я. Что уставился? На них не написано, что они – муринцы.

– Саш…

– Да ты погоди, не перечь. Пойми, если мы туда, ну, на Петроградскую, вместе попадем, то что-нить, может, и придумаем! Тебе никто не поможет! Никто! А я смогу. Просто потому, что… Потому что, короче.

– Спасибо. Честно, спасибо. Только из тебя муринец, как из меня испанский летчик.

– Это почему еще?

– Да бледный ты, как поганка! А у них загар, между прочим. На солнышке живут!

– Кхм… А не проблема, а мы это поправим! Машка по весне голые ноги морковкой натирала! Загар был – не отличить. Как южный!

– А еще настоящим муринцам противогазы без надобности.

– И мне без надобности. Ноябрь, пыли нет, авось и не схвачу дозу. А и схвачу – не велика беда, все равно помирать рано или поздно.

Векс не нашелся, что возразить. Да и что тут скажешь, если точно знаешь и сам: лучшего варианта все равно нет.

– Так где вы там встречаетесь-то?..

* * *

– Знаешь, что я подумал. Если эти за тобой следить будут? Пойдешь ты в Мурино или нет?

– Значит, надо сходить. Видишь, не зря меня тогда торкнуло!

– Тогда вот что. И я с тобой. А оттуда – как муринец пойду. Там и марафет наведу, там и переоденусь соответственно их моде. Маскарад, короче.

* * *

– Хороший дом у них, я бы в таком пожить не отказался. Жив буду, вернусь в Токсово и такой же построю.

Мужчины сидели у печки, отогреваясь после дороги. Встретили их неласково, старая обида, от нее никуда, но в дом проводили, у печки устроили, и даже обедом накормили, пока Оганесыч где-то там был занят.

– Хорошо у них, согласен. Я бы тоже тут жить остался. А что? Фон-то приемлемый. А уж там, сколько бы бог положил. Или к тебе переберусь. Примешь?

– А то.

Оганесыч задерживался, и Векс уже начинал переживать. Часики-то тикали. Тик-так, тик-так.

– Да не дергайся, успеем. Не, вот что они – пять минут там постоят и уйдут. Будут ждать. Особенно если посмотрели, как мы с тобой сюда двинули.

От тепла их разморило, потянуло в сон…

– Привет, мужики. Задержался. Давайте сразу о делах. Что там за проблема, а то ваш Ратников все шутит, смотри, что написал: «Шлю тебе с ним, Анюта, живой привет. Будь с ним ласкова. За добрые слова одень, обуй, накорми. Вечно твой друг. Феликс Ратников». Ну, за Анюту я с ним отдельно поговорю. А теперь вы. Кто первый?

– Я, – Векс замолчал, думая, с чего начать: все «домашние заготовки» разом вылетели из головы. – Только давайте, я говорю – вы не перебиваете.

– Да и на «ты» можно, без политесов. Попробую.

– Вами, муринцами, то есть, заинтересовался кое-кто. Про Петроградскую что слышали?

– А что, что-то особенное там?

– Там есть цветочек такой, кактус. Царица ночи…

– А, так это ж Ботанический сад! Что, неужели не сдох, выжил?

– Живее всех живых. И иногда ему приносят человеческие жертвы.

– Та-ак, уже интересно. Не, я не перебиваю, дальше давай.

– А что дальше? Теперь этой колючке муринец понадобился. Меня с вами перепутали на Выборгской, из-за загара. А когда узнали, кто я, то подсунули какую-то гадость, сказали, что через три дня кончусь, а труп отравит всех вокруг. Если я не приведу муринца, конечно. Тогда – вот тебе противоядие, и гуляй Вася. Как-то так.

По мере того, как Векс рассказывал, муринец становился все мрачнее и мрачнее, еще немного, и он сорвется…

– Оганесыч! Ты погоди выводы делать, сначала до конца дослушай. Мы сюда не за вашими пришли, а предупредить. Мы уйдем, да вдруг за нами еще кто явится? И уже без предупреждения?

– А еще помощь от вас нужна: морковка, свежая, и что-нибудь из одежды, то, что вы носите. Это для меня.

Оганесыч молчал еще с минуту, видимо, переваривая услышанное. Выражение лица менялось: ярость уступила место задумчивости. Наконец он спросил.

– А что, с ядом точно не розыгрыш?

– А если правда? Меня, когда с Выбогской тащили, какой-то гадостью вырубили. Моментально действует, как электрошокер. И это их собственного производства. Так что…

– Понятно. И что задумали? Да рассказывайте уж! Раз за помощью пришли. А то – морковка, шмотки.

– Я вместо вашего пойду, кожу морковным соком намажу, загар, типа. Ну, и одежда, само собой. А уж на месте мы как-нибудь справимся, сообразим.

Муринец смерил Алекса взглядом. Сверху до низу.

– Что-то ты ни разу не Рэмбо. Даже в армии, наверное, не служил. У меня другое предложение: сиди-ка ты тут, целее будешь, а я с этим, – он кивнул в сторону Векса, – пошлю кой кого. Есть у нас тут один, бывший спецназовец. Так будет надежнее.

– Оганесыч, а, Оганесыч… Не выйдет так. Спеца этого я не знаю…

– Так познакомиться не долго. Липа!

В комнату заглянула женщина.