Царица Савская (пер. Кившенко)

Да, она, конечно, совершенно права, и я не зналъ, что мн длать. Въ эту минуту отворилась дверь, и въ комнату вбжала другая молодая двушка. Она смялась чему-то, что съ ней приключилось, и казалось, была готова разсказать это. Замтивъ меня, она нисколько не смутилась, но посмотрла на меня пристально и даже кивнула мн головой. Потомъ тихо спросила:

— Въ чемъ дло, Лотта?

Лотта отвтила ей что-то, чего я не разслышалъ, но я понялъ, что он шепчутся обо мн. И я сидлъ и слушалъ съ такимъ чувствомъ, словно он ршали мою судьбу. Вотъ он кинули украдкой взглядъ на мои сапоги, и я слышалъ, какъ он тихонько пересмивались.

Вторая двушка покачала головой и собралась уходить.

Уже подойдя къ двери, она внезапно обернулась, какъ будто ей что-то пришло въ голову, и сказала:

— Но, вдь, я могла бы сегодняшнюю ночь спать вмст съ тобой, Лотта, тогда его можно помстить въ моей комнат.

— Нтъ, — возразила Лотта, — это невозможно, фрёкенъ!

— Нтъ, очень возможно.

Наступила пауза. Лотта размышляла.

— Да, если вы такъ хотите, фрёкенъ…

Затмъ, обернувшись ко мн, Лотта продолжала:

— Ну, вотъ, фрёкенъ уступаетъ вамъ свою комнату.

Я вскочилъ и поклонился. Полагаю, поклонъ вышелъ довольно изящнымъ. И я на словахъ выразилъ свою благодарность фрёкенъ, сказавъ, что она оказываетъ мн любезность, подобно которой я не встрчалъ въ моей жизни, и въ заключеніе объявилъ, что ея сердце такъ же великодушно, какъ прекрасны ея глаза.

При этомъ я вторично поклонился, не мене изящно. Да, я все это выполнилъ превосходно. Она покраснла и съ громкимъ смхомъ побжала къ двери. Лотта послдовала за ней.

Я остался одинъ и сталъ раздумывать надъ происшедшимъ. Все шло хорошо: она смялась, краснла, опять смялась; нельзя было ожидать лучшаго начала. Господи, какая же она юная! Не старше восемнадцати лтъ, — съ ямочками на щекахъ и на подбородк, съ открытой шеей, безъ платка, даже безъ кружева у ворота платья, только продернутая лента для вздержки. И при этомъ серьезный, глубокій взглядъ и такое милое лицо… Ничего подобнаго я еще не встрчалъ. И она оглядывала меня съ интересомъ. Прекрасно! Часъ спустя я увидалъ ее во двор; она сидла въ пустой коляск и пощелкивала кнутомъ, какъ будто погоняла лошадей. Какой юной и веселой казалась она при этомъ! Я подошелъ, у меня мелькнула мысль впрячься въ коляску и повезти ее. Я приподнялъ шляпу, собираясь заговорить. Но она вдругъ встала, высокая и гордая, какъ владтельная принцесса, съ минуту поглядла на меня и вышла изъ коляски. Я этого никогда не забуду. Хотя у нея не было никакого основанія принимать это такъ дурно, но она дйствительно была величественна. Я надлъ шляпу и удалился смущенный и растерянный. Чортъ бы побралъ мою выдумку прокатить ее! Но, съ другой стороны, въ чемъ же я провинился? Разв не уступила она мн только что свою комнату? Къ чему же теперь эта чопорность?

— Это притворство, — говорилъ я себ,- она притворяется, знаю я эту уловку, она хочетъ меня поймать на удочку. Ну, хорошо, покорюсь и буду барахтаться на крючк!

Я слъ на лстниц и закурилъ трубку. Кругомъ болтали рыночные торговцы, по временамъ изъ дома доносился звукъ откупориваемыхъ бутылокъ и звонъ стакановъ. Фрёкенъ я больше не видалъ. Единственное печатное произведеніе, которое было со мной, была карта Швеціи. Итакъ, я сидлъ, курилъ, злился и, въ конц концовъ, вынулъ свою карту изъ кармана и принялся ее изучать. Такъ прошло нсколько минутъ. Но вотъ въ дверяхъ показалась Лотта и предложила, если я желаю, проводить меня въ мою комнату. Было уже десять часовъ, я всталъ и пошелъ за мей. Въ коридор мы встртились съ фрёкенъ.

Тутъ случилось нчто, что я помню до мельчайтихъ подробностей: стна въ коридор была свже-выкрашена, но я этого не зналъ. При встрч съ фрёкенъ я посторонился, и тутъ-то и случилось несчастье.

Фрёкенъ испуганно крикнула:

— Вы испачкаетесь масляной краской!

Но было слишкомъ поздно. Я уже прислонился къ стн лвымъ плечомъ.

Она посмотрла на меня растерянно, взглянула потомъ на Лотту и сказала:

— Что же намъ теперь длать?

Лотта отвтила:

— Вычистимъ чмъ-нибудь! — и об нокатились со смху.

Затмъ мы вс втроемъ снова спускаемся съ лстницы, и Лотта приноситъ что-то, чтобы счистить съ меня краску.

Я сажусь, и мы начинаемъ болтать.

Можешь мн врить или нтъ, но говорю теб, что когда я разстался въ этотъ вечеръ съ фрёкенъ, у меня были самыя смлыя надежды. Мы болтали и смялись надъ всевозможными пустяками, и я увренъ, что мы просидли съ добрую четверть часа на лстниц. А дальше? Дальше ничего не произошло. Я совсмъ не хочу хвастаться, но все же я никакъ не думалъ, чтобы молодая двушка могла провести съ молодымъ человкомъ Добрую четверть часа почти съ глазу на глазъ, если бы она не имла при этомъ никакихъ намреній. Когда же мы, наконецъ, разстались, она вдобавокъ дважды сказала: «покойной ночи». Затмъ еще разъ пріотворила дверь своей комнаты, медленно произнесла въ третій разъ: «покойной ночи» и только тогда захлопнула дверь. Потомъ я слышалъ, какъ он тамъ съ Лоттой принялись весело смяться. Да, мы вс трое были въ прекрасномъ настроеніи.

Итакъ, я въ своей комнат… въ ея комнат.