Царица Шаммурамат. Полёт голубки

— Эти слухи первыми распустили сами мужчины, — сказала она с печалью в голосе. — Когда-то жрицы Ишхары носили одеяние, подобное прочной сети, которое мог разорвать лишь чрезвычайно сильный человек. Только такой мужчина — могучий, страстный, неудержимый — получал право обладать служительницей богини. Но с веками порода мужчин ослабела, огонь неистовых чувств уже не захватывает их как в прежние времена. Одного желания недостаточно — Ишхаре-Лилит угодна необычайная мощь, чувственная ярость. Нынешние мужчины знают о своей немощи и поэтому мстят необоримой вечно искушающей Ишхаре-Лилит своим злословием и невежеством. А в лице богини они мстят всем женщинам — за далёкое прошлое, за времена своего бездействия и подчинения…

Сидури помедлила и затем, обратив свой взор на внимавшую её речам девушку, продолжила:

— Помнишь, на одном из занятий я говорила об эпохе безграничной власти женщины и о том, как эта власть была для неё утеряна? Так вот, Ишхара — олицетворение той эпохи. Кровное родство определялось по линии женщины, матери, и мужчина был полезен своему племени тем, что оплодотворял женщину, заронял в её лоно семя новой жизни. Что был в сравнении с женщиной — хранительницей домашнего очага и мира грубый, склонный к раздорам и насилию мужчина? Увы, эпоха любви и милосердия, связанная с именем Женщины, оборвалась, когда к власти пришёл Мужчина… Да простит меня Мардук, но я хочу, чтобы ты, Ану-син, знала, что миф о сотворении мира придумали в утешение собственному тщеславию мужчины, пожелав навеки забыть о женской первооснове вселенной. Они — руками Мардука — уничтожили Тиамат, породившую всё сущее на земле, возвеличили своего бога-мужчину, а нам в утешение позволили почитать лучезарную, несущую жизнь Иштар. Да только они так и не осознали, что Иштар-Воительница это и есть древняя Ишхара, владычица жизни и смерти.

— Ты поклоняешься Иштар так же, как когда-то поклонялась Ишхаре? — неожиданно вырвалось у Ану-син.

— Ты догадалась? — В голосе Сидури не было и тени удивления.

— Это было нетрудно, — ответила ей девушка. — Ты говоришь об обеих богинях с равной любовью, только об Ишхаре — с любовью прошлого, об Иштар же — настоящего.

— Я — потомственная жрица Ишхары, — призналась Сидури, — и одна из прямых наследниц той жрицы, которая создала и сохранила для нас это древнее святилище. Она сама была дочерью предыдущей верховной жрицы и матерью следующей. Служению Ишхаре таких, как я, посвящают с первых дней жизни, и мы остаёмся верными клятве до самой смерти, хотя и скрываем это в почитании других божеств. Из поколения в поколение мы прикидываемся теми, кому не страшны гонения, клевета и ненависть. За многие сотни лет существования в подполье сменили одна другую сотни верховных жриц. Что мы знаем о каждой из них? Только одно: о каждой то же, что и обо всех других. Были среди них и удивительные женщины, обладавшие мудростью или непреклонностью, безрассудной смелостью или зоркой проницательностью. И были такие, которых называют «избранными». Но о них я расскажу тебе в другой раз…

Жрица умолкла, и Ану-син, отведя взор от изваяния богини, заметила, что Сидури смотрит на неё в упор и на лице её играет странная улыбка.

— Ты должна кое-что узнать, — снова заговорила она негромким голосом. — Дело в том, что с тех пор, как последняя «избранная» покинула храм, место верховной жрицы богини пустует. Я не имею права занять его, потому что вступила в законный союз с мужчиной, а по традиции служительницы Ишхары должны соблюдать безбрачие. Но, помня о священном долге, я не могу допустить, чтобы огонь на алтаре моей богини угас навсегда.

— Тогда кто же займёт это столь почётное место? — спросила Ану-син, хотя и сама уже знала, каким будет ответ.

И она не ошиблась.

Глава 21. Возрождение

Ану-син показалось, будто каменный пол уходит у неё из-под ног, а стены древнего святилища раздвигаются, впуская внутрь не то лунное, не то солнечное сияние. Она прижала ладони к пылающим щекам и в благоговейном молчании воззрилась на жрицу Ишхары-Лилит.

— Это неожиданная и великая честь для меня, — наконец проговорила девушка, с предельной ясностью осознав суть предложения Сидури. — Только разве может стать верховной жрицей Ишхары девушка, потерявшая невинность? И ведь ты сама сказала, что занять этот высокий сан имеют право лишь потомственные жрицы: от матери к дочери…

— Позволь мне пока не отвечать на твой последний вопрос, — Сидури решительно уклонилась от объяснений. А потом прибавила: — Что же касается первого, не беспокойся: в культе Ишхары нет тех строгих правил, которых придерживаются верховные служители Иштар. И сейчас мне нужно услышать только твой ответ: согласна ли ты принять свой новый жребий и стать верховной жрицей Ишхары — первозданного облика Иштар?

Ану-син молчала. Её по-прежнему удерживал какой-то неопределённый, почти мистический страх.