Царизм накануне свержения

На этот раз Наумов высказался за выступление, обвинив каде­тов в том, что они стремятся к «ответственному министерству», т. е. к насаждению в России чуждого ей «парламентаризма». Одна­ко Карпов с ним не согласился. Никто «ответственного министерст­ва» не добивается, заявил он. Все хотят только твердой власти и ничего более, и было бы очень хорошо, если предстоящий дво­рянский съезд высказался в том же духе. Любопытна концовка речи: но надо опасаться, предостерег оратор, что «на съезде многие суждения будут слишком резкими и потому самый вопрос о необхо­димости его созыва сомнителен». 22 августа было постановлено съезд созвать во второй половине октября (1915г.), приурочив его ко времени созыва уполномоченных для выборов в Государствен­ный совет от дворянства, заседания съезда по политическим вопросам сделать закрытыми.

Однако 30 сентября было решено съезд отложить, а вместо него созвать особое заседание Постоянного совета с участием губернских предводителей ⁵⁸. Это решение, несомненно, обусловливалось теми протестами дворян, о которых шла речь выше. Главный мотив отсрочки созыва съезда, указывала «Речь», состоит в том, чтобы не допустить обсуждения на нем письма Струкова. По мнению со­вета, если съезд будет созван в марте 1916 г. вместо ноября 1915 г., то о письме к тому времени забудут. Борьба между советом и «прогрессивными элементами» на выборах в Государственный совет ожидается ожесточенная. Совет очень опасается провала своих ставленников ⁵⁹.

Заседание Постоянного совета 25 октября проходило под зна­ком отступления по всему фронту. Карпов предложил выразить от имени совета «глубокое сожаление» по поводу выхода некото­рых обществ, с чем председатель немедленно согласился. Бобрин­ский объявил эти выходы результатом недоразумения. Фраза «пра­вительство, опирающееся на доверие страны»,'пояснял он, многи­ми была понята как требование «ответственного министерства». Поскольку «Прогрессивный блок» такое толкование объявил кле ветой, то между ним и «объединенным дворянством» теперь «не­примиримой точки разъединения» нет.

Председатель подхватил эстафету. Часто приходится слышать, будто его письмо было направлено против декларации блока. Это «досадное недоразумение», простое совпадение во времени (реше­ние о письме было принято 22 августа, а декларация опубликована 23 августа). Зубчанинов пошел еще дальше. Толковать письмо в реакционном смысле нет никаких оснований. «Напротив, по смыс­лу своему письмо вполне солидарно с резолюциями общественных организаций. В том же духе говорил и Д. Н. (Сергеев ⁶⁰. Достаточ­но сопоставить это утверждение с приведенными выше мотивами

посылки письма Струкова и содержанием самого письма, чтобы понять, насколько мало это соответствовало действительности.

Член Государственного совета и участник «Прогрессивного блока» Д. А. Олсуфьев объяснил, почему он выступил с публичным осуждением письма Струкова в «Вечернем времени». Письмо, по его мнению, было направлено против «Прогрессивного блока». К блоку же примкнули все губернские земства, «в состав которых в значительном большинстве входит дворянство». Ни о каком из­менении основных законов в декларации блока нет и речи — пись­мо искажает его действительную позицию. Формула «министерство общественного доверия» «обозначала только пожелание иметь во главе страны такое правительство, которое могло бы работать в согласии с умеренно прогрессивным большинством Государст­венной думы».

Даже Мосолов вынужден был сказать, что в письме нет напа­док на «Прогрессивный блок». И лишь один Нейдгардт упрямо твердил, что письмо Струкова, «несомненно, отвечает взглядам большинства дворян».

Принятое постановление, помимо пунктов о лучшем оповеще­нии дворянских обществ насчет содержания работы Постоянного совета, обещало созыв съезда в марте 1916 г. (вместо первоначаль­но намечавшейся даты — октябрь—ноябрь 1915 г.)⁶¹.

Однако поскольку, как правильно подметила «Речь», стано­вилось все более очевидно, что ничего хорошего Струкову и К⁰ на этом съезде ждать не приходится, Постоянный совет объявил, что переносит созыв очередного, XII съезда (планировавшийся ранее на конец 1915 г. был бы внеочередным или чрезвычайным, так как XI съезд состоялся в марте того же года) на март 1916 г.

Оттягивая съезд, совет поступал со своей точки зрения пра­вильно. Ряд дворянских обществ и отдельных дворянских уполно­моченных требовал немедленного созыва съезда. С таким требова­нием, например, обратилась в письме от 20 ноября 1915 г. группа уполномоченных московского и самарского губернских земств. Отвечая на него, Струков сослался на ст. 6 устава, в которой гово­рилось, что чрезвычайные съезды созываются лишь тогда, когда этого потребуют: 1) две трети членов Постоянного совета, 2) две пятых губернских дворянских собраний, 3) не менее 15 дворян, имеющих право голоса в дворянском собрании ⁶².