Царская дочь

– Царь? – Женщины переглянулись и остановили взгляд на Зиссель. – Тогда ты, должно быть, его дочь. Та девочка, что говорит руками. До судилища царь пришел к нам, рассказал о тебе и попросил подождать вас здесь.

Женщины, воркуя по-голубиному, погладили Менахема по щеке, и он одарил их улыбкой. Потом они подвели Зиссель, Лидию и Иавина к небольшой двери в высокой стене.

– Сквозь тростник проложена тропинка, – сказали они. – Она огибает дворцовый сад и выведет вас к городским воротам.

Зиссель, опасаясь обвинений в воровстве, сняла с шеи золотую цепочку и хотела было скинуть дорогое платье Брахи.

Цепочку женщины взяли, но потом покачали головами.

– Оставь платье себе. Привратник должен подумать, что ты знатная госпожа со слугами. Тогда он оставит тебя в покое. Но тебе следует выглядеть постарше, чтобы он поверил, что кормилица состоит у тебя на службе. Погоди, мы заплетем тебе волосы. Знатные дамы не разгуливают по городу с распущенными космами!

Они заплели Зиссель волосы, вытащили заколки из собственных причесок и подкололи ее косы.

Иавин с Лидией озирались по сторонам, опасаясь рычащего хищника.

– Что за зверь так рычит? – спросил Иавин.

– Лев, – ответили женщины.

Руки их были мягкими, искусными и ласковыми.

Зиссель сидела не шевелясь и всматривалась в проем между листьями куста, растущего у стены. Куст был покрыт белыми цветами, источавшими до неприятного резкий аромат. Между цветами сидела большая красно-желтая птица и, склонив голову, рассматривала Зиссель умными глазами.

Зиссель не была уверена, заметили ли птицу Лидия с Иавином, а повернуться к ним не могла: полагалось сидеть смирно.

И вот женщины закончили и с улыбкой отворили перед ними дверь в стене.

– Доброго пути и да благословят вас боги!

Привратника встревожили крики и вопли, доносившиеся, похоже, со стороны дворца. Он беспокойно вглядывался в дорогу, ведущую из сердца города. Там что-то случилось! Неужто кто-то покусился на жизнь одного из придворных? Или – невообразимо, но всякое бывает, – на жизнь государя?

К воротам спешным шагом приблизилась молодая госпожа с кормилицей и прислужником и хотела было пройти мимо. Привратник копьем преградил им путь.

– Что творится в городе?

Кормилица никак не могла перевести дух. Мальчик растерялся. Молодая госпожа испуганно воззрилась на него.

У нее были глаза царя.

Слухи и сплетни добрались и до привратника.

Он заметил мешочек у нее на бедре.

– Отвечай, госпожа, – приказал он.

Она молчала.

Целительница! Ему рассказывали о ней. Что она приходится родней богине-змее. Что прячет руку, которой накладывает проклятие. Что она глуха и нема. И никакая она не госпожа! Она состоит на службе у госпожи Дины и ее старшего брата.

– Ни с места!

Привратник махнул своему напарнику, что стоял поодаль и вслушивался в идущий из города шум, но тот не успел его заметить: кто-то обрушил привратнику на голову камень, и он упал как подкошенный. Ударивший его здоровяк выпустил окровавленный камень из рук.

– Я ждал вас днем и ночью, здесь, у ворот. Пойдемте! Скорее! Сюда! Я знаю дорогу домой. Идите за Берлом.

Неизвестная история

Отец Менахема по прозвищу Каменотес умер еще до его рождения, но мать, Лидия, говорила, что Менахем похож на отца и что тот был хорошим человеком.

Каждый день, отведя коз на пастбище, Менахем бежал в соседний дом, где жила его сестра Зиссель с мужем Иавином, плетельщиком циновок. В мастерской, бок о бок с Иавином работал дядя Берл, а по дому и по двору носились двоюродная сестра Менахема Адина и двоюродные братья Матфей и Биньямин. Большеглазые, длинноногие, своевольные, они охотились и играли в прятки лучше других, потому что умели подавать друг другу знаки издалека, на языке жестов.

У Зиссель была странная короткая рука, которую она порой держала в кармане платья. Но Менахем, как и его двоюродные братья и сестра, отлично знал: только попробуй ослушаться, и эта рука вмиг, точно ястреб, вылетит из кармана и ухватит его за шиворот.

Иавин рассказывал Менахему, что обучился своему ремеслу у отца Берла, который когда-то жил в этом доме. Но тот ушел в град Сион, взяв с собой жену, и поселился там с другим своим сыном и внуками. Дядя Берл остался здесь.

Зиссель нашла Иавина в зарослях ежевики, когда тот был еще совсем мальчиком, а позже они с Иавином и с матерью отправились в Сион. Ради него, Менахема. Его кто-то похитил, и они поехали в город, чтобы выкрасть его обратно. Ну или что-то в этом роде. По крайней мере, так рассказывала ему матушка, Лидия, и благодаря ее рассказу он знал, что любим. Ведь родным пришлось за него сражаться, и даже наимогущественнейший из всех смертных – царь Соломон – принял участие в его судьбе.

– Разрубите ребенка надвое! – приказал царь, и палач уже приготовил свой огромный блестящий топор. Но Лидия схватила его, Менахема, и убежала с ним через тайный ход и сад, полный кричащих птиц, обезьян, львов и нимф. Словно на крыльях, домчалась она до городских ворот, Зиссель и Иавин за ней. А там их уже поджидал дядя Берл и размозжил привратнику голову камнем.

Примерно так все и произошло.