Царская доля

Алексей снова закурил, поднял глаза к потолку с лепниной. Он отдавал себе отчет, что затеянное им дело позитивный результат сможет принести лишь в очень отдаленной перспективе, которую увидят внуки. И то вероятность такого не превышает и тридцати процентов. Но все же после мучительных размышлений рискнул.

«В моем мире разные славянские государства — большинство из них православные, но и католических немало. Даже мусульманское имеется — те же босняки, что ислам только недавно приняли. Но нет ни одного лютеранского, ибо всех поморских славян усиленно онемечивают.

„Дранг нах остен“ в действии, и происходит его заключительный этап, который приведет к исчезновению славянского населения от Мекленбурга до Данцига. Мне могут сказать, да и говорят — какого хрена я влезаю не в свои дела, пусть все идет, как идет, своим естественным ходом. Типа — не твоя печаль чужих детей качать!

Однако если на южной Балтике протянется полосой славянское государство, то ситуация в будущем может измениться кардинально. Если Карлуша разгромит вдребезги пруссаков, а он это сможет, то взяв ганзейский Данциг под опеку и захватив Вислу в нижнем течении, то возьмет за глотку и Бранденбург с Пруссией, и поставит под контроль всю польскую торговлю — а это немалые доходы принесет для Швеции. А если рискнет жениться, а он это сделает, раз помолвка состоялась, то его дети спокойно могут стать польскими королями, раз их дедушка им являлся, причем самими поляками Ян Собесский весьма почитается, особенно горластой шляхтой. Еще бы — как-никак но спаситель Вены от османов.

Штеттин Карл сможет отдать — Толстой предложит полтора миллиона талеров. Этих денег хватит чтобы выкупить захваченные датчанами Бремен и Висмар. Иначе война — Фредерику нужно иметь в казне злато-серебро, иначе его подданные просто не поймут. А если этот бешеный Карл все же пойдет на них — то вся моя затея накроется медным тазом. Тогда придется наплевать на „померанскую затею“ и выбивать из шведов все, что только возможно, и по-крупному, благо в Финляндии наши войска.

Да, вмешаются англичане, куда тут без них, однако для Сити интересны торговые барыши, а не амбиции ганноверского курфюрста на троне. Петр Алексеевич этот момент хорошо обыграл в свое время, так что кроме затрат, их „балтийская авантюра“ ничего не дала. А ведь Георг немало денежек отдал датскому и прусскому королям, те взяли — а чего не взять то халяву, вот только воевать не стали.

Однако если Карл пойдет с датчанами на мировую, и, вняв доводам, продаст Петру Штеттин, чтобы рассчитаться с датчанами, то эти огромные деньги заплатит „папенька“ — у него есть Данилыч с амстердамскими счетами — платить я не намерен. И так дыхнуть нельзя — ведь придется за десять лет в рассрочку два миллиона шведам выплатить. И никак не увильнешь — деньги на войну с пруссаками пойдут.

Затраты огромные, и все это крайне непредсказуемо. „Папенька“ согласен, он уже планы наполеоновские разрабатывает и к прусскому королю неровно дышит, поклялся даже. Славян Петр Алексеевич подгрести всех хочет под себя, а немцев мне потихоньку переселить. Да и расчет на племянницу делает, что может наследника, будущего герцога Мекленбурга родить, но я ведь знаю, что Анна Леопольдовна на свет появиться. А жаль, но может вторая попытка все же будет сделана — „папенька“ постарается надавить на зятя с племянницей. Если чудо произойдет — некоторые вопросы решены будут в одночасье. Но еще больше останется!»

Алексей тяжело вздохнул — не раз он проклинал себя, что выносил в своей голове столь безумный план. Все шатко, крайне непредсказуемо, с огромным числом допущений. Единственная надежда, и та зыбкая, что Петру удастся «разрулить» ситуацию, ведь речь идет и о его дальнейшем будущем, да и детишек нужно как-то устраивать…

— Великий государь! Гонец из Риги!

В комнату вошел глава Посольского Приказа Толстой. Петр Андреевич передал ему грамоты и негромко произнес:

— Датский король Фредерик согласен тайно встретиться в Риге, и обсудить вопросы касательно мира. Барон Герц сам прибыл туда и подтвердил, что король Карл тоже прибудет в установленный срок.

— Новости хорошие, Петр Андреевич, теперь дело за главным — чтобы наши доводы были ими приняты…

Глава 7

— Государь, как приеду, мы начнем такую дорогу немедленно строить. Вначале до пристаней от заводов наших, а потом через сам Камень протянем твою конку. А там хоть по Иртышу и Тоболу, хоть по Оби грузы везти на дощаниках можно.

Акинфий Демидов еще раз посмотрел на рельсовую дорогу загоревшимися глазами, обошел вагончик. Затем с немалым трудом поднял чугунную отливку рельса, покачал ее в могучих руках как ребенка и не бросил, опустил на землю осторожно, будто ценность.