Царская доля

— Государь, а вы поступите так, как сделал царь Иоанн Грозный, когда хотел удержать наследие Ливонского ордена за собой в той войне за балтийские вотчины.

Алексей удивленно выгнул брови, не понимая, куда ведет Толстой. Как он не пытался припомнить школьные уроки, память не давала ему ответ на вопрос, который его мучил.

— Датский принц Магнус, прибыв в Москву, получил в жены племянницу царя Иоанна, а за ней в приданное все занятые русскими войсками земли, которые были объявлены Ливонским королевством. Оный принц вскоре умер, как говорят от питейных излишеств, не успев короноваться. Но сей случай имел место в гиштории, и ты, государь Алексей Петрович, можешь наложить корону на своего родителя. И, тем самым, условие Карлуса соблюдено будет, и ущерба для чести никакого не будет. А начнется война — какие могут быть к тебе, государь, от Англии и Голландии вопросы — ведь Московское царство в оных действиях не участвует, оружие не обнажало, и ведут свару лютеранские короли между собою.

Предложение настолько удивило Алексея, что он его медленно «переваривал», а Толстой продолжал говорить тихо и осторожно, словно объяснял ребенку простейшие вещи.

— Петр Алексеевич отписывает на тебя духовную грамоту, что после его кончины все королевство отходит Московскому царству, купно и людно, а ты, государь, наделяешь его детей, твоих сестер и брата, достойными их положению поместьями и содержанием, беря над ними опеку.

— Так-так…

— А само Ливонское королевство и герцогство Померанское включаешь в перечень титлов подвластных тебе, великий государь, царств и владений. За это время король Петер может от своего имени провести те реформы, которые тебе потребны, Алексей Петрович, со свойственной ему решимостью и суровостью. И примет на себя все последствия оных.

— «Окно в Европу» получается очень большое, — Алексей внимательно посмотрел на Толстого, и тот почтительно поклонился, букли парика качнулись — по прямому приказу он продолжал носить европейское платье, чтобы ничем не отличаться от своих «коллег».

— Ты прав, великий государь, оно «большое», чтобы начать вести войну с Пруссией — и повод соблюден полностью. Король Фридрикус забрал земли, дарованные Ливонскому королю Петеру. Да, царь Петр Алексеевич обещал их отдать, но ведь он больше не царствует на Москве. А потому уже не отвечает за данные когда-то им обещания, тем более ты их, великий государь, на себя не принимал.

Толстой остановился, внимательно посмотрел на молодого царя, и заговорил снова, поблескивая глазами — они были не старческие сейчас, а горели юношеским задором.

— Коронацию можно провести здесь, в Риге, и одновременно подготовить войска к будущему походу. Доставить корпус Левенгаупта и выделить достойный «ливонский» отряд, который может состоять из русских полков, находящихся на королевской службе — такой наем обыденное дело. Вдовствующая герцогиня Курляндская ваша двоюродная сестра и пропустит войска через свои земли. Вторжение в прусские земли, захват Мемеля десантом с моря и подошедшими драгунами окажется для короля Фридрикуса неожиданным. Он никак не ожидает такого действа от курляндцев.

Улыбка Толстого стала ехидной — все прекрасно понимали, что в вассальном польской короне герцогстве всем заправляет русский посланник. Но определенный «политес» требовалось соблюдать.

— Такое твое решение выгодно для тебя, великий государь — никто не скажет, что ты плохо обошелся с родителем, с которым таким образом примирился, и любишь своих единокровных сестер и брата. По вере своей лютеранской они никогда не смогут наследовать престол Московского царства и быть увенчаны шапкой Мономаха.

— А если новоявленный ливонский «король» взбрыкнет, то на территории Ливонии у нас есть сильные гарнизоны?! Да и другими способами можно будет решить проблему?! Ведь так, Петр Андреевич?!

— Ты прав, великий государь, но не думаю, что такое произойдет. Ведь своих сестер и брата вы можете поселить в Москве, и взять над ними опеку, дать хорошее образование и воспитание, как часто поступают правители по отношению к своим вассалам. Однако не думаю, чтобы «король Петер» задумал против тебя, государь, что-то нехорошее, но поберечься стоит, то правило любого монарха. И если что…

Пальцы Петра Андреевича сжались, после негромко произнесенных им слов все встало на свои места, и больше не осталось недомолвок. Задуманную политическую комбинацию старый пройдоха тщательно продумал, все взвесил, что и говорить…

Глава 10