Царская любовь

– Просто не нагулялся в потехах кровавых, друг мой. Сабля в ножнах заскучала, кровушки попить просит. Разве можно ей в этом отказать? – с силой сжал кулак татарский хан. – Воины мы али нет?

13 марта 1573 года Дорога возле замка Коловерь, Ливония

Минувший год стал для государя Ивана Васильевича годом успехов и побед. Летом в битве у Молодей его рати разгромили огромную армию Османской империи, вырезав всех янычар, захватив пушки и перебив большинство пришедших на русскую землю крымчаков. Зимой – он лично пришел на помощь своему зятю и взял для него в Ливонии несколько городов. Однако великие победы требовали великих сил. Полки победителей после тяжких ратных дел разошлись по поместьям и уделам на отдых, и служивых людей повелителю всея Руси остро не хватало.

Посему предложению брата еще раз сходить в Ливонию государь зело обрадовался, и уже в середине февраля касимовский царь Саин-Булат повел трехсоттележный обоз к крепостям Нейгоф и Каркус, освобожденным от шведов вскоре после взятия Вейссенштейна.

После штурма под рукой татарского хана осталось всего две сотни воинов, из которых только три десятка – в броне. Все остальные ушли в Касимов – кто с добычей, кто лечиться. Однако для здешней мелкой порубежной войны даже две сотни были огромной силой, и потому Саин-Булат особо за успех похода не беспокоился. Когда передовой разъезд сообщил о свейском заслоне впереди – он даже обрадовался. Впервые за долгие недели у касимовского царя появилась возможность отвести душу на неверных, добровольно лезущих под саблю.

– Яштиряк! – окликнул он слугу. – Скачи в хвост, передай Савад-беку, чтобы меня со своей полусотней нагонял. Коли уж бить ворога, то сразу всей силой.

– Сей миг, великий хан. – Нукер поворотил коня.

– Слушайте все! – привстал на стременах Саин-Булат. – Проверьте колчаны! У кого неполный, набить сколько вместится! Кто халаты и шапки железные скинул, надевайте, дело ныне будет кровавое! Щиты на крупы, кованой рати броню проверить и рогатины к седлу прицепить! Готовьтесь, други мои, скоро разомнемся!

Выждав с полчаса, дабы татары приготовились к стычке, касимовский царь перешел с неспешного походного шага на широкую рысь и повел отряд вперед, постепенно отрываясь от обоза.

Через две версты дорога вышла на просторное поле, раскинувшееся от чахлого березняка с севера до длинной ограды перед двухбашенным замком на южном краю равнины. Яркое весеннее солнце уже успело извести здесь почти весь снежный наст, местами из-под белого покрывала даже проглядывала черная земля. И поперек этой чистоты стояли, перекрывая тракт, четыре ряда свейских копейщиков в кирасах и широкополых шлемах, с редкой цепочкой аркебузиров впереди. Похоже, у неверных хватило ума разослать дозоры, и о подходе обоза они знали.

– Сотни две, – прикинул число свейских воинов нагнавший хана Савад-бек в стеганом халате и островерхой шапке с нашитыми на кожу железными пластинами. – Должны справиться.

– Тогда начинай, – предложил верному, многоопытному сотнику касимовский царь.

Седой воин привстал на стременах, призывно свистнул и указал вперед.

Татары дали шпоры коням, с диким воем и посвистом понеслись вперед.

Свеи торопливо опустили пики, готовясь принять на них степняков, но за сотню шагов до врага всадники вдруг повернули вправо и влево, расходясь в стороны, и на пехотинцев обрушился плотный поток стрел. Послышались крики, стоны, копейщики стали ронять оружие и припадать на раненые ноги. Одни после этого отползали за спины товарищей, приволакивая непослушные конечности, другие снова поднимали оружие и возвращались в строй.

Татары умчались, повернули и опять поскакали вдоль вражеского строя, торопливо опустошая колчаны. Свеи не выдержали напряжения и стали стрелять по стремительным степнякам из аркебуз, хотя никаких надежд попасть в подобную подвижную цель не имели.

– Пора, – перехватил удобнее рогатину Саин-Булат и вскинул ее над головой: – За мной, правоверные! Во имя Аллаха, сотрем неверных с лика нашей священной земли! Ур-ра-а!!!

– Ур-ра-а-а!!! – подхватили его клич одетые в броню воины и вслед за ханом стали разгонять коней для атаки.

Легкая конница отпрянула, открывая путь. Саин-Булат увидел впереди перепуганные лица аркебузиров и нацеленные, казалось, в самое лицо дула. Грохнуло несколько выстрелов – не все свеи, как оказалось, разрядили свои стволы – и стрелки кинулись бежать под прикрытие копейщиков, те опустили пики, упирая концы длинных ратовищ в землю…

– Иншал-ла!!!

Саин-Булат привычно нацелился рогатиной на копейщика из второго ряда, а не первого. Вторые обычно не ждут удара, и потому свалить их намного проще. Первого же просто отшвырнул грудью разогнанный в галоп скакун. Татарский хан качнулся влево от пики, направленной справа, от левой закрылся щитом. Еще два наконечника пробили шею вороного жеребца, и тот кувыркнулся вперед, проламывая уже мертвым телом третий и четвертый ряды копейщиков, сминая людей и вдавливая их в землю.