Царская Русь

С распущенными знаменами и трубными звуками угры и поляки вышли из своих траншей и окопов и устремились на приступ. Король наблюдал за ними с одного холма на берегу реки Великой. Распоряжавшийся приступом, гетман Замойский на помощь полякам двинул соседних с ними немцев. В запасе поставлена была польская конница, в числе предводителей которой находился и Юрий Мнишек; она должна была охранять штурмующие отряды от нападений с правого крыла, а с левого их защищал высокий берег реки Великой. Русские воеводы с своими частями уже были наготове. Они велели звонить в осадный колокол, который висел в Среднем городе на городской стене у церкви Василия Великого на Горке, и открыли пальбу из наряда по наступающим неприятелям. Несмотря на большие потери от сей пальбы, последние, закрываясь щитами, дружно и храбро полезли в проломы, которые вскоре и заняли; равно овладели Покровской и Свинской башнями. Но тут и кончились их успехи, ибо за разрушенной каменной стеной они встретили другой ров и другую вновь изготовленную деревянную стену, мужественно обороняемую осажденными, почему и не могли проникнуть в город. Однако они упорно продолжали приступы и лезли на стены, стреляя из занятых ими башен почти в упор осажденным. Были моменты, когда защитники падали духом и едва устояли. Но тут Иван Петрович Шуйский употребил чрезвычайные усилия; он на коне переезжал от одного опасного места к другому и действовал где угрозами, а где слезными мольбами, чтобы укрепить и одушевить сражающихся. Пешие ратники стояли у подножия стены и отражали наступавших копьями, рогатинами и саблями, а со стены поражали их стрельцы из пищалей и ручниц, дети боярские из луков, другие метали на них камни. По звону осадного колокола псковские граждане, простившись с женами и детьми, с разных сторон бежали к проломленным стенам, чтобы подкрепить изнемогших в битве. Большой наряд гремел непрестанно; удачным выстрелом одной из тех пушек, которые назывались барсами, удалось побить множество неприятелей, занимавших Свинскую башню; затем воеводы велели подкатить под эту башню значительное количество пороха и зажечь его. Остаток башни был взорван вместе с неприятелем, который трупами своими устлал ее место и завалил соседние рвы.

Меж тем в соборном Троицком храме духовенство, вместе с стариками, женщинами и детьми, слезно молилось об избавлении города от пленения. Вдруг, в самую трудную минуту для осажденных, приходит от воевод просьба, чтобы несли Печерскую икону Успения Богородицы вместе с другими чудотворными иконами и мощи Всеволода-Гавриила к проломному месту. Когда процессия духовенства и монахов с сими святынями, в сопровождении народной толпы, приблизилась к пролому, ратники одушевились верой в помощь и заступничество свыше, и с такой энергией ударили на врагов, что победа вскоре склонилась в их сторону. Одушевление овладело и самими женщинами, так что многие из них поспешили к месту боя, одни с веревками, чтобы тащить в город орудия, отбитые у неприятелей, другие катили камни для избиения сих последних, третьи несли воду, чтобы освежить воинов, изнемогавших от жажды. Поляки и немцы были выбиты из проломов; только угры, засевшие в Покровской башне, еще держались и отстреливались. Но осажденным удалось, наконец, зажечь эту башню, после чего и угры обратились в бегство. Русские преследовали неприятелей, многих побили и взяли в плен, особенно тех, которые застряли в крепостном рву. В добычу победителям досталось много доспехов и оружия, в том числе самопалов и разных огнестрельных ручниц. Была уже ночь, когда окончилась битва. Велика была радость псковичей по случаю этой победы; горячие благодарственные молебны пелись в церквах. Убитых хоронили они как мучеников, павших за православную веру, а раненых начали лечить «из государевой казны». Число первых простиралось за 860 человек, а вторых за 1600; тогда как неприятелей легло на этом приступе около 5000. В числе павших находился храбрый венгерский воевода Гавриил Бекеш.