Царская Русь

Король был сильно огорчен. Однако на следующий день, скрыв свою досаду, он созвал военный совет и объявил, что намерен взять Псков во что бы то ни стало. За порохом немедленно отправлены гонцы в Ригу, к герцогу Курляндскому и в некоторые другие места, а в ожидании его начали вести к городу подкопы в разных пунктах. К осажденным воеводам посылались льстивые грамоты, склонявшие их к сдаче. Но воеводы бодрствовали неутомимо. Они укрепили проломы деревянными стенами, острым дубовым частоколом и рвом, и приготовили все нужное для отражения новых приступов: котлы для кипячения воды, чтобы этим кипятком обдавать неприятелей, кувшины с порохом (гранаты), чтобы бросать на них же, сухую сеяную известь, чтобы ослеплять им глаза, и т. п. На льстивые грамоты они отписывались изъявлением готовности умереть за веру и своего государя. Нередко, особенно в ночное время, осажденные делали вылазки и не давали покою неприятелю. Во время одной удачной вылазки они захватили несколько «литовских языков» (т. е. западнорусских) и от них узнали о подкопах, которыми неприятель надеется взять город: каждый отдел войска ведет свой подкоп, т. е. поляки, угры, литва, немцы и прочие; так что всех девять подкопов, но где именно они велись, пленные не могли указать. Сведав о такой опасности, воеводы повели против подкопов свои подземные работы, или слухи; однако вначале они не могли открыть подкопы и очень печалились о том; поручили духовенству день и ночь молиться об избавлении града от угрожавшего бедствия и совершать крестные ходы к наиболее опасным местам. Молитвы были услышаны. Из литовского войска перебежал во Псков один бывший полоцкий стрелец, по имени Игнаш. Он с городской стены указал воеводам на те места, где велись подкопы. Тогда слухи направились к указанным местам и скоро сошлись с подкопами, которые оказались преимущественно между Покровскими и Свинскими воротами и в других ближних пунктах; следовательно, неприятель вновь готовил приступ на ту же часть города. Русские переняли главные подкопы, т. е. обрушили их; остальные обрушились сами или остановились, встретив на своем пути каменные глыбы. Таким образом, и эта опасность миновала город Псков. После того неприятели еще несколько раз предпринимали внезапные приступы, стараясь ворваться в город, но всегда встречали готовый отпор. Пытались они из пушек, поставленных на левом берегу реки Великой, бросать каленые ядра, чтобы произвести пожары в городе; но и эта попытка осталась безуспешна.

28 октября неприятельские гайдуки и каменщики скрытно подошли к стене, заключавшейся между Покровской башней и Покровскими водяными воротами (со стороны реки Великой), и, закрываясь особо устроенными щитами, начали кирками и ломами подсекать основные стены. Вскоре часть этой каменной стены обвалилась в реку Великую; но за ней оказалась еще деревянная стена, последнюю неприятели хотели поджечь, между гем как из орудия из Завеличья направляли свои ядра в го же место. Несмотря на отчаянное сопротивление, гайдуки упорно продолжали подрубать стены. Воеводы велели провертеть окна в деревянной стене и стрелять в них из ручниц, лить на них горячую смолу, деготь и кипяток, бросать зажженный осмоленный лен и гранаты с порохом. Тогда гайдуки, не стерпя ожогов и удушливого дыма, побежали прочь. Но часть их так подрубилась под стены, что невозможно было их достать выстрелами или горючими снарядами. Воеводы, по чьему-то хитрому совету, велели устроить длинные шесты, а к ним привязать кнуты или ремни и веревки с железными крюками на концах; забрасывая эти крюки, осажденные хватали ими гайдуков за одежду и затем выдергивали из-под стены, а стрельцы тотчас поражали их из самопалов. Устрашенные тем, и остальные гайдуки обратились в бегство. Раздраженный неудачей, Баторий велел усилить пальбу по городу и спустя несколько дней (2 ноября), сделать новый приступ от реки Великой, которая уже покрылась льдом; но и этот приступ был отбит с большим уроном.