Царская Русь

Если Феодор был простодушен, то бояре, с Борисом Годуновым во главе, сумели дать ловкий ответ. Во-первых, — говорили они — «вести переговоры о смерти государевой непригоже; как нам про государя своего и помыслить, но не только что говорить»? А во-вторых, «у нас государи прирожденные изначала, и мы их холопи прирожденные; а вы себе выбираете государей; кого выберете, тот вам и государь». На прежнее требование уступки областей бояре отвечали, что государь не даст и драницы, и в свою очередь потребовали уступки исконной государевой вотчины, Киева с уездами и пригородами. Гарабурда уехал ни с чем. Потом обе стороны согласились устроить съезд послов на границе для дальнейших переговоров, и для того перемирие продолжено было на два месяца. Тем временем Баторий усердно готовился к новой войне с Москвой. С помощью известного Поссевина он успел вовлечь в свои замыслы преемника Григория XIII, знаменитого папу Сикста V; последнему весьма улыбалась мысль посадить на московский престол католика и соединить народы Восточной Европы в общем предприятии против турок.

Известный своей скупостью, папа назначил Баторию щедрое денежное вспоможение для войны с Москвой (250 000 скудий). Но во время сих приготовлений и переговоров умер сам главный их виновник Баторий. После долгой борьбы разных партий, в которой принимало участие и московское правительство, на польский престол был выбран шведский королевич Сигизмунд, потомок Ягеллонов по матери. Но не сбылись опасения москвитян, с одной стороны, и надежды поляков — с другой: что Сигизмунд III соединит под своей верховной властью Польшу и Литву со Швецией и отнимет у Москвы, по крайней мере, области Псковскую, Смоленскую и Северскую. Сигизмунд оказался ревностным католиком, тогда как в Швеции утвердился протестантизм; по смерти короля Иоанна (1592 г.), шведские чины устранили Сигизмунда от престола, на который возвели его дядю Карла герцога Зюдерманландского^{56}.

Отношения польско-литовские находились тогда в тесной связи с отношениями шведскими. Как ни тяжела была для Москвы утрата берегов Финского залива с такими коренными русскими городами, каковы Ивангород, Яма и Копорье; однако на новую войну со шведами московское правительство не решалось, пока был жив Стефан Баторий со своими замыслами о новых завоеваниях насчет восточного соседа. По кончине Ивана Грозного эстонский наместник, известный Делагарди, обратился к новгородским наместникам с высокомерным запросом: будут ли русские соблюдать перемирие и пришлют ли послов в Стокгольм для заключения вечного мира? Москва, привыкшая свысока смотреть на шведскую Землю, обиделась этим тоном. Свой взгляд на нее она при одном случае высказала следующими словами: «Шведская земля невеликая, изначала бывала в подданных у Датского короля, и были в ней правители, а не короли; короли в ней недавно стали, а ссылались на прежние правители с боярами и наместниками новгородскими». Переговоры, завязавшиеся между обеими державами, поэтому сопровождались разными укоризнами. Наконец Москва согласилась прислать своих уполномоченных на устье Плюсы близ Нарвы, именно князя Шестунова и думного дворянина Татищева, в октябре 1585 года московские послы требовали возвращения Ивангорода, Ямы, Копорья и Корелы хотя бы за денежное вознаграждение, но шведские ни на что не соглашались. Во время этих переговоров однажды лодка, на которой шведские уполномоченные переправлялись через Нарову, сильным ветром была брошена на пень и разбилась. В числе утонувших оказался сам Делагарди. Хотя русские избавились таким образом от одного злейшего врага, но другой (Баторий) еще царствовал. А потому москвитяне подтвердили перемирие еще на четыре года, не добившись никаких уступок.