Царская Русь

Белое духовенство, при недостатке грамотности, еще не могло получить характер отдельного, наследственного сословия, а набиралось по-прежнему из вольных людей, обученных грамоте. Прихожане обыкновенно сами выбирали себе какого-либо мирянина в священники и за своей порукой представляли его архиерею для наставления. Для сего кроме грамотности требовались известный возраст, именно не менее 30 лет (дьякону не менее 25 лет), и некоторые нравственные качества, т. е. чтобы избираемый не был пристрастен к пьянству, игре в зернь и не был судим за уголовные преступления и т. п. Приходская община обязывалась доставлять избранному ей священнику и церковному причту известное количество съестных припасов, пахотной земли и лугов. Но духовенство церквей кафедральных и вообще соборных не подлежало выбору мирян, а назначалось непосредственно высшей духовной властью и получало на свое содержание, как ругу, т. е. определенное жалованье и довольствие из казны, так и земельные наделы или разные церковные доходы и пошлины.

Сильный толчок, данный историческими обстоятельствами к размножению русских монастырей в эпоху татарского владычества, продолжал действовать с той же силой и в эпоху последующую. Числом вновь основанных обителей (насчитываемых до 300) эта эпоха даже превосходит предшествующую. Главные причины размножения монастырей были приблизительно те же, что и прежде, а именно: развитие аскетизма и стремление к подвигам благочестия, возбуждаемое соревнованием к прославленным святым инокам, идеальное представление об иночестве как об ангельском чине, с одной стороны, и желание найти тихий спокойный приют от мирских тягостей и бедствий — с другой. Но более всего этому движению способствовала та легкость и беспрепятственность, с которой возможно было всякому иноку уйти из какой-либо обители в глухую, никем не занятую, по преимуществу лесную пустыню, там срубить себе келию или часовню. К такому отшельнику потом присоединялось несколько других иноков, и вот основание новому монастырю уже положено; он начинал расширяться и процветать, в особенности если удавалось найти ему покровителей и вкладчиков или выхлопотать себе разные пожалования и льготы у правительства. Богатые и знатные люди, не говоря уже о князьях и лицах царствующего дома, нередко основывали свои монастыри, обеспечивали их земельными имуществами и ругой. Большие и знаменитые обители часто высылали от себя как бы колонии, т. е. заводили в своих обширных владениях новые монастырьки, во всем себе подчиненные. Впрочем, иногда вновь основанные пустыни, чтобы найти себе защиту от притеснений и помощь в средствах существования, сами приписывались к большим монастырям, т. е. подчинялись им. Место для основания нового монастыря иногда обозначалось явленной иконой, которую внезапно находили на дереве в лесной чаще. Впрочем, далеко не все подобные начинания приводили к успешному окончанию дела. Многие вновь основанные монастырьки, не поддержанные благочестивыми ревнителями, или по небрежению своих основателей, или по другим неблагоприятным обстоятельствам, существовали недолгое время, и поселившиеся в них иноки расходились в разные стороны. Привычка к бродяжничеству, вместе с употреблением крепких напитков, по-прежнему составляла оборотную сторону нашего монашества, несмотря на неоднократные запрещения и осуждения со стороны духовной и светской власти. Так, по этому поводу на Стоглавом соборе от самого царя сделано было следующее заявление: «Старец по лесу к («лью поставит или церковь срубит, да пойдет по миру с иконою просить на сооружение, и у меня земли и руги просить, а что собрав то пропьет, а в пустыне не в Бозе совершается, а как прежние пустыни о Бозе строили преподобнии отцы прежние, вселялись в пустынях утаяся миру, не тщеславием, и великие труды полагали руками своими» и пр.