Царская Русь

Каковы бы ни были недостатки русского монастырского быта в ту эпоху, с его слишком материальными и экономическими интересами, наше монашество представляло все-таки могучую духовную силу в лице лучших своих представителей. Сами иноземцы, писавшие о России того времени, при всем старании своем указывают на темные стороны нашего быта, нередко отдают справедливость глубокому религиозному чувству и аскетизму русских монахов. Монастыри наши еще продолжали быть главными хранителями книжного образования, рассадниками грамотности и некоторых искусств (напр. живописи или собственно иконописи). Их хозяйственная деятельность представляет также некоторые хорошие черты, сравнительно с тою же деятельностью других классов общества; монастырские села и деревни были наиболее зажиточные благодаря не одним льготам, которые выхлопатывали себе монастыри, но также их домовитости и усердию в защите своих крестьян от разных обид и притеснений. Большие монастыри воздвигали каменные храмы с дорогой утварью и окружали себя прочными каменными стенами, так что некоторые из них оказались достаточными не только для охраны монастырских богатств от внутренних врагов, т. е. разбойников, но и для обороны от внешних неприятелей, следовательно приобрели характер надежных государственных оплотов, каковыми особенно явились Псково-Печорский, Троицкая лавра, Соловецкий монастырь, Колячин, Тихвинский и некоторые другие. А на далеких северных и восточных окраинах монастыри продолжали быть передовыми двигателями русской колонизации и русского православия между финскими и чудскими народцами. На последнем поприще в XVI веке особенно известны два подвижника: преподобные Феодорит и Трифон, просветители лопарей, достойные подражатели св. Стефана Пермского.

Первыми насадителями христианства посреди диких обитателей Лапонии, по всей вероятности, были иноки ближайшей к ней Соловецкой обители, которая имела земли и вотчины на западных побережьях Белого моря. Уже в первой половине XIV столетия некоторые новообращенные лопари неоднократно обращаются и в Москву к государю, и к Новгородскому владыке, как к своему епархиальному архиерею, с просьбой прислать им священников и антиминсы для их крещения и для совершения божественной службы; просят также о построении церквей. Из таких соловецких иноков-миссионеров особенно выдвинулся своими подвигами Феодорит, ростовский уроженец, который на устье реки Колы устроил собственный монастырь во имя Троицы и дал ему общежительный устав. Отсюда он проповедовал Евангелие окрестным лопарям на их родном языке, на который перевел некоторые молитвы. Но иноки собственного монастыря изгнали его за строгость, с которой он требовал от них исполнения монастырских правил. Феодорит потом был некоторое время игуменом суздальского Евфимиева монастыря; а в 1557 году был отправлен Иваном IV в Константинополь за подтвердительной патриаршей грамотой на царское венчание. Последние годы свои он провел в вологодском Прилуцком монастыре и оттуда дважды предпринимал странствование в Лапонию для продолжения там своих апостольских подвигов. Другой проповедник Евангелия и современник его Трифон, торжсковский уроженец, проник еще далее в страну дикой Лопи, где не раз жизни его угрожала опасность от его главных противников лопарских жрецов или так называемых кебупов. На реке Печенге он основал небольшую обитель тоже во имя Троицы. Он побывал в Москве, и тут в 1556 году выхлопотал у Ивана IV для Печенгского монастыря жалованную грамоту на разные земли, рыбные ловли и другие угодья. Продолжая свои миссионерские труды, Трифон дожил до глубокой старости.