Царский Рим в междуречье Оки и Волги

«В стары годы, начал говорить знакомец мой Иван Никитич Чыкрыгин, восьмидесятилетний старик, уральский казак, — в стары годы, когда наши праотцы заселяли Яик, это было у! как давно, старики старожилые не запомнят, это было, касатик, и прежде Харка, и прежде Марины Кайдаловны, и прежде явления Алексея Митрополита, это было, должно полагать, вскоре после того, как на Яике был Добрыня Никитич с Васильем Казберычем; да, в стары годы, когда наши праотцы заселяли Яик: вот в то-то, видно, время расейский царь вел брань-войну с неверными царями. В стары времена Расея была земелька небольшая, слабосильная. Коли устояла она, коли и возвеличилась она над всеми царствами и языками, в том много ей помогли козаки-лыцари, все козаки: и донские, и терские, и запорожские, и волжские, и сибирские, и яицкие; они по границам расейским „крепи держали“ и басурманов усмиряли. Без Козаков не знай что бы с Расеей было… В старину басурманов было видимо-невидимо, словно саранчи проклятой. Со всех сторон они безперечь врывались в Расею, и вызывали царей наших на брань-войну. Хошь, бывало, рад не рад, а воюй; не то дань плати. Так было и в то время. Напали на Расею зараз три неверные царя: салтан турский, царь казанский и хан крымский. Ну, нашему-то царю и не в моготу стало. Он и так и сяк, а справиться с троими не может. Что станешь делать? сила солому ломит. Вот он, батюшка наш, и шлет на Яик к козакам грамотку, пишет: „Так и так, помогите, православные! нехристи одолевают. Сколько вас там на Яике есть, все не ходите: будет и половиночки“.

Значит и в те поры царям ведомо было, что яицкие козаки молодцы, настоящие воины, на руку охулки не положат. Ладно. В те поры Козаков на Яике было всего на все ЧЕЛОВЕК ТРИСТА; значит, самая малость. Получили они от царя грамотку, сошлись в козачий круг, распустили знамечко свое шелковое, позлащенное, и стали думать думу крепкую. Что делать? Всем идти — царь не желает; да и Яик бросать опасно; пожалуй еще как-нибудь Орда нахлынет. Половиночке идти — другой половиночке завидно. Как тут быть? Думали, думали козаки, да и решили: ПОСЛАТЬ НА ПОДМОГУ К ЦАРЮ ТОЛЬКО ТРОИХ КОЗАКОВ, что ни самых лучших воинов, троих лыцарей-поединщиков. Помолясь и благословясь, ПОЕХАЛИ НАШИ ЛЫЦАРИ НА ПОЛЕ КУЛИКОВО, где было собраньице воинское. Первому лыцарю имя Иван Пыжала, второму — Иван Шатала, а третьему — Иван Клад. И четвертый лыцарь с ними поехал, но тот так поехал: в случае какой неустойки, было бы кому на Яик весть дать. Этого лыцаря звали Иван Бирючьих — Лап. Ладно. Приехали наши лыцари в армию царя расейскаго, тоись в саму пору. Стоит на ПОЛЕ КУЛИКОВОМ расейская армеюшка словно сиротинушка: все воины не веселы, все воеводы и бояры головы повесили; и было, касатик, отчего. Супротив одной рати царя расейского стоят три рати трех царей неверных. Боя они не начинают, а вызывают поединщиков. В старину, вишь, был таков обычай: супротивныя армии редко в бой вступали, а решали спор поединщиками. Так было и в ту пору. От трех ратей басурманских выехали три богатыря-поединщика, престрашнеющие. Каждый с ног до головы железом покрыт, точь-в-точь собака лютый индрик — зверь…

Сколько там с расейской стороны ни было князей и бояр, а выйдти супротив басурманских поединщиков ни одного охотника не выискалось. А неверные-то цари свое дело делают, нудят нашего, говорят: „высылай поединщиков, ильбо сам выходи: не то покорись и дань плати“. Каково нашему-то царю слушать таковы словеса из уст Орды! Царь, говорят, сам хотел идти на поединок, велел было коня седлать и латы себе приготовлять. А тут, как раз, и прилетели наши орлы орловичи, сиречь НАШИ ТРИ ИВАНА, — да четвертый на поддачу. Царь успел только вымолвить: „голубчики!“ А голубчики уже вылетели в поле и ударили на басурманских поединщиков, даром что они похожи на индрика — зверя. Раз, два, три: басурманы с коней долой! Раз, два, три: басурмански головы торчат уже на козачьих копьях! Значит, шабаш!

Басурманския рати, известно, после того преклонились перед нашею. Значит, наша взяла! Царь наш возвеличился, и по всей вселенной прославился. Значит: никто же на ны!

На таких великих на радостях царь сзывает всех, и князей, и бояр, и Козаков наших, в первопрестольный град, в каменну Москву. Значит, пир пировать и награды раздавать! Потуманили гурьбой в Москву все князья и бояры, друг друга перегоняют, друг друга перебивают».