Царственный паяц

Всей душой Ваш

Игорь

Р. Б. Самый сердечный привет Вашей сестре и маленькому моему другу.

Иг.

30

<ТоИа, 24 июля 1923 г>

<Искрен>ний привет Вам, дорогая <Август>а Дмитриевна! В эту неделю <...>

много рыбы, собрали много <...> Лето установилось дивное. Так хорошо в природе, что

с ужасом думаешь об осени, когда придется оторваться от нее и погрузиться в

пустынные глуби человечества. Как омерзительны и отвратны города со всей своей

гнусью и неоправ- данностью!

Ваш Игорь

31

<Тойла, 1 августа 1923 г.>

Очень давно опять не имею от вас весточки, дорогая Августа Дмитриевна, не

уехали ли Вы куда-нибудь на дачу? Продолжаем сидеть на озере, где теперь хороший

клев. По делам приехал на один день в Тойлу, откуда сегодня иду на один вечер в Ярве

к Александру Эссену, где устроим импровизо-концерт. Завтра утром предполагаю быть

уже в иЦа$1е. Жена и я шлем Вам наш сердечный поклон. Всего, всего, хорошего.

Пишите. Вчера в Тойле сгорела одна из лучших дач. Сгорела до

тла, хотя и работали 2 пожарных команды. Потрясенье сильное. Целую Ваши

ручки.

Всегда Ваш

Игорь

32

3

сентября 1923 г.

Дорогая Аваста Дмитриевна!

Сообщаю Вам свой новый адрес: Eesti Estland. Tartu. Jakobi tдn. 58. Борису

Васильевичу Правдину для меня. Завтра уезжаю в Тарту. Подробности в письме.

Сердечно приветствую Вас, благодарю за все.

Ваш Игорь

Toila, 3 сент. 1923 г.

33

27

октября 1923 г.

Юрьев, 27 окт. 1923 г.

Вы удивляетесь, мой друг, дорогая Августа Дмитриевна, удивляетесь Вы, что я, так

часто ранее Вам писавший и поверявший в тяжких письмах своих все свои нужды и

невзгоды, вдруг умолк, и с 3 сент<яб- ря> перестал писать вовсе? — Что же здесь

удивительного? Разве я имею нравственное право постоянно расстраивать Вас, жалуясь

на свои неудачи, на невозможную безработицу, лишающую меня самого

элементарного, что требуется для существования? Разве мало я говорил, не желая

говорить, на эту тему? Разве Вам еще не окончательно ясно, что в положении,

подобном моему, бодрые слова и яркие чувства органически немыслимы? Сколько раз

80

хотелось писать Вам, сколько раз! И каждый — перо опускалось: зачем? - тревожить

друга? Вечно ныть? Не стоит, не хочется, постыдно и бестактно. А хорошего так мало я

имел сообщать вам. Получив ваш последний чек и письмо о Нем, я понял, что пора что-

либо предпринять решительное и в городе, т- к. среди боготворимой мною природы,

увы, я не мог ничего заработать. Сердечно, восторженно признательный Вам за лето

(какой див

ный несравненный дар!), за три месяца прозрачного озера, уединения и благости, я

вынужден был круто, сразу, оторваться от Красоты и окунуться в прозаическую гнусь

городскую. Послав 4-го сент<ября> из ]агуе, куда мы зашли из ТоПа проститься с

Александром Карловичем Эссеном, Вам открытку, 5-го мы проехали последний раз на

иуа$1е, проведя там целый день в милой лодке, ловя окуней и вдыхая Природу, а

вечером, в темноте и под дождем, наш Ка1атее5, очаровательный хозяин хутора, отвез

на ст<анцию> КаЬа1а (5 верст от озера), и мы отправились в Юрьев «пытать счастья».

Остановились у Правдина, я разменял кроны в банке, получил 2.700 эст<онских>

марок, и с этими деньгами мы начали свою «жизнь» в городе. На другой же день нашли

себе комнату с отдельным входом на Звездной около Лунной за 1500 м<а- рок> в месяц

без дров, где теперь и живем. Я стал искать издателей. Их здесь мало, и все они

эстонцы. Русских книг не жаждут. С трудом удалось продать Эдуарду Бергману новую

поэму в 3-х частях - «Роса оранжевого часа», которая выходит в декабре. Книга в 112

стран<иц>. Получил я за нее... 7.000 эст<онских> мар<ок>!.. Не подумайте, что шучу:

до того ли мне? Одним словом, Вы понимаете, отдал даром. И как еще радовался и

торжествовал при этом! Затем мне удалось продать изд<ательст>ву «Ббпауага» другую

книжку: Мария Ундэр. «Пред- цветенье». Перевод с эстонского. Книга в 64

стран<ицы>. Получил я за нее ... 3.000 эст<онских> м<арок>!.. И на этот раз не шучу, -

к сожалению! Зато уже больше мне ничего продать не удалось. Теперь у меня на руках

имеется 3 рукописи, пристроить которые здесь уже немыслимо. Поэтому нового ничего

не пишу. Что же касается концертов, дело обстоит значительно хуже: в Юрьеве живу

вскоре два месяца, и ни одного вечера организовать не удалось, несмотря на усиленные

старания. Нет предпринимателя - вот и все.

Зато удалось устроить по концерту в Везенберге и Нарве. Нарва дала... 600 марок, а

Везенберг... 1500 м<арок> убытку! Дождался, досиделся: мои вечера дают убыток! Это

мои-то вечера! Нашлась в Финляндии одна старая петербургская поклонница, устроила

мне в Гельсингфорсе 3 вечера подряд (17, 18, и 19 окт<ября>). Ездили мы с Фелиссой,

успех имели выдающийся (как, впрочем, и везде!), прожили в Гельсингфорсе неделю,

денег получили в «обрез», жизнь там безумно дорога, эмиграция нища. Рады были, что

вернулись без убытка, еще осталось 3.000 эст<онских> м<арок>. Приехали 21-го в

Юрьев, и вот теперь проживаем эти последние деньги, страшась думать, что будет

дальше.

А душа, между тем, рвется на природу, и с таким упоением броси- л<ась> бы