Царство. 1955–1957

Производство смертельного «Фау» требовалось досконально изучить. Пока разыскивали немецких инженеров, слесарей, чертежников, всех, кто имел отношение к ракетам, пока восстанавливали испорченное при бегстве фашистов оборудование, на неопределенное время застряли в Берлине, в дальнейшем планировали перевести ракетный центр поближе к Москве, в местечко Подлипки, рядом с крохотным поселком Мытищи. Но в любом случае людей надо было кормить, а когда речь шла о ракетах, то кормить хорошо.

Генерал Серов, возглавлявший по заданию Сталина работы по розыску людей, материалов и оборудования по немецкой ракетной тематике, неделями просиживал на секретной территории, где обычно и обедал. Понимая толк в кухне, он сразу обратил внимание на качество блюд. К тому же Гюнтер любил украшательство, не жалел аккуратно выкладывать на тарелку разнообразную зелень, которую выращивал на подоконнике комнатушки, где жил. Не имея возможности покидать пределы охраняемой территории, баварец сосредоточился на соусах, которые, в конце концов, сослужили службу. Однажды он так великолепно приготовил оленя, накануне подстреленного Серовым, что один запах свел едоков с ума. Иван Александрович забрал Гюнтера к себе, и скоро он стал поражать генерала гастрономическими изысками. В компании главнокомандующего оккупационными войсками Маршала Советского Союза Жукова генерал-полковник Серов каждую неделю бил зверя. В такие дни обычно топилась баня, а после бани накрывался стол. Через Гюнтера прошли и олени, и кабаны, и косули, и зайцы, и фазаны, и куропатки, да все, что оказывалось на мушке азартных охотников. Маршал уже не указывал, как и что готовить, знания баварца его целиком устраивали. На похвалы улыбающийся дылдообразный Гюнтер нелепо вытягивался по «стойке смирно», застывая перед начальством в своем белом халате и непомерно большом колпаке. Через месяц он начал изъясняться на ломаном русском языке.

Гюнтер вялил, коптил, запекал, крутил колбасы, изобретал паштеты. Паштет из гусиной печени, рецепт которого немец подсмотрел в городе По, сделался у маршала обожаемым.

— Откуда у тебя такой мастер? — поинтересовался Жуков.

— Хороший малый! У фашистов он Риббентропа кормил, — немного приукрасив карьеру немца, похвастался генерал.

— Отдай его мне, — попросил главнокомандующий, — мой Тимофей совсем раскис, а может, уже возраст. В Москву просится, а что я буду без повара делать?

Серов был рад услужить. Так Гюнтер Болте оказался у Георгия Константиновича и уже от маршала не отставал, да и куда пойдешь — повсюду патрули, неописуемая бедность, продуктовые карточки, безработица и подозрительные глаза контрразведчиков.

При маршале было комфортно. Не прошло и месяца, как Гюнтер, наравне со штабными переводчиками, получил отдельную комнатку в двух кварталах от штаба. Его поставили на офицерское довольствие, а когда неунывающий гастроном задружил с высокой штабной телефонисткой, почувствовал себя другим человеком, будто бы именно для него в России все эти годы строили социализм!

При помощи все того же Серова Георгий Константинович сделал повару советские документы, аттестовал в младшие сержанты, положив при этом офицерский оклад. А чтобы не вносить диссонанс в систему Главного управления охраны, записали немца в паспорте не Гюнтером Болте, баварцем, а Генрихом Болтиным, латышом с немецкими корнями.

— Говори, что в Прибалтике до семи лет жил, — подсказывал кадровик.

Благодаря сожительнице, которая перед сном обязательно принимала у немца экзамен, скоро он довольно бегло стал изъясняться на русском.

И вот — Крым. Генрих снова в своем белоснежном колпаке и таком же ослепительном халате равняет на кухне кастрюли, раскладывает сковородки, точит ножи, гремит плошками, и как великий маг, произносит над плитой таинственные заклинания. В результате его священнодействий самая обыкновенная кухня превращалась в центр вселенной!

По распоряжению Булганина, двадцать четыре тысячи гектаров леса крымских гор отдали под охотхозяйство. Олень, кабан, марал — вот основные обитатели здешних мест. По дороге в Феодосию, не доезжая Белой скалы, организовали фазаний питомник. Так что живность была под руками. Николай Александрович и особенно Никита Сергеевич, любили пострелять дикого зверя, а потом угощать охотничьими трофеями родных и близких. Хрущев и Булганин на отдыхе селились рядом, а их главными гостями становились соседи: Анастас Иванович Микоян, Георгий Константинович Жуков и Иван Александрович Серов. Анастас Иванович приходил в гости обязательно со всей немаленькой семьей, Георгий Константинович с женой, а Серов — исключительно сам.

Этим летом Генриха частенько отправляли на дачу Первого Секретаря, помогать на кухне.

— Не отберет у нас Хрущев повара? — беспокоилась Галина Александровна.

— Никогда! — успокаивал маршал и самодовольно продолжал: — Гюнтер им покажет класс, пусть Никита позавидует!