Царство. 1955–1957

— А Ленина позабыл! — возмущался Первый Секретарь.

— Мы восстановили справедливость! — успокоил Шепилов. — Далее. В биографии явно имело место преувеличение роли Сталина в период иностранной военной интервенции и Гражданской войны. Сталин характеризуется как непосредственный организатор важнейших побед Красной Армии, как творец главных стратегических планов. Исторически неправдиво показана его роль в образовании Союза Советских Социалистических Республик. Замалчивается тот факт, что товарищ Сталин отстаивал идею «автономизации», то есть вхождения всех национальных республик в состав Российской Федерации.

— Эта позиция в корне неправильная. Она была подвергнута резкой критике Лениным! — высказался Хрущев.

— А мне кажется, не такая плохая. Вместо пятнадцати республик имели бы сейчас одну — Россию, — возразил Шепилов.

— Ты, Дмитрий Трофимович, с дуба рухнул?! — нахмурился Первый Секретарь.

— Я, Никита Сергеевич, так рассуждаю: в неделимом государстве с национальностями проще, а у нас все республики имеют равные права: есть большая республика, есть маленькая — а права одни. Бывает область в РСФСР во много раз по территории и по численности больше союзной республики. Уравниловка, на мой взгляд, несправедлива, — высказался Шепилов.

— Чтоб я подобного не слышал! — отрезал Хрущев. — Ленин за эти дурные мысли Сталина критиковал, сам Ленин!

— Я не спорю, я рассуждаю, — пытался оправдываться Шепилов.

— Ленина читай! — недовольно фыркнул руководитель партии. — Ты, Дмитрий Трофимович, Секретарь ЦК, профессор, а мелешь всякую чушь! Иди, работай, после поговорим!

Шепилов ушел.

— Вот дает! Мы Сталина разоблачаем, а ему, вишь, Сталин мудрецом представился!

9 апреля, вторник

Гюнтер Болте теперь жил на Ленинском проспекте, в отдельной двухкомнатной квартире. С видной блондинистой телефонисткой, которая еще в Берлине стала ему женой, приключилась беда — она забеременела и при родах умерла. На руках у немца остался ребенок. Гансом хотел назвать мальчика-богатыря отец, но какой Ганс в России? Гюнтер и сам превратился в Генриха. Поломал отец голову и выбрал имя Григорий. Телефонистку Иру похоронили в Берлине, на кладбище, где были схоронены его родители. Пришел на похороны начальник спецсвязи, видно, до Гюнтера он был неравнодушен к улыбчивой белоруске; пришли подруги телефонистки, переводчицы, и военврач приперся тот самый, что принимал роды. С этим врачом у Генриха чуть не случилось драки. Разняли. Немец рыдал навзрыд. Больше недели маршал Жуков обходился без фазаньих котлеток, воздушных омлетов и наваристых рыбных супов. После девятого дня, когда по русскому обычаю поминают усопших, почерневший, осунувшийся повар вернулся на кухню и с усердием взялся за дело. Подруги Ирины, сменяя одна другую, сидели с крикливым Гришей, и Генрих мог быть при главнокомандующем. Спасибо им, подругам, иначе бы повар забегался и запорол стол, а принимал тогда Жуков направо и налево — и американцев, и англичан, да кто только не напрашивался за стол к военачальнику!

Узнав о постигшем Генриха несчастье, Георгий Константинович принял в его судьбе участие, дал очередное звание, велел своему доктору наблюдать ребеночка, снабдил детскими вещами, миниатюрной кроваткой, коляской и ванночкой. С того момента прошло без малого десять лет, маршал без немца уже не мог обходиться, повар незаметно влился в его окружение и сделался незаменим. Гришенька вырос и теперь ходил в школу, а в этом году сопровождал в первый класс братика — голубоглазого Сашку; на годовщину Ирины приехала из Минска ее семнадцатилетняя сестра, а жить где? Понятно, у сестриного мужа остановилась. На диванчике в коридоре расположилась и, понятно, стала за маленьким Гришей присматривать. Как раз тогда маршала в Одессу послали, а значит, и Генрих с ним. Так и прижилась сестричка, выучилась парикмахерскому делу, стала стричь маршала, а потом, как появилась в доме Галина Александровна, и ей пригодилась. К тому времени Маруся не только стригла, а овладела нехитрой техникой маникюра. Усердием, знанием и опрятностью заслужила она похвалу самой Галины Александровны. И как уж произошло, тут никому не известно, только однажды проснулись Маруся и Генрих в одной постели, с тех пор и зажили как родные. Через два годика родился у них Сашенька.

11 апреля, четверг