Царство. 1955–1957

Валечка подала детям обед, и семейство устроилось за столом. На стене висела фарфоровая тарелка с изображением маршала Сталина со звездой Героя на груди.

— А дедуля к нам когда приедет? — кушая суп и уставясь на тарелку с портретом, пролепетала кудрявая Катя.

— Наш дедуля умер, — отвечала мама. — Он был старенький.

— А ты не умрешь? — повернулась к матери дочка, глазки ее наполнились слезами.

— Нет, я молодая! — громко ответила Света.

— Не надо умирать! — прошепелявил Иосиф. Он тоже испугался за маму. Про пап дети не вспоминали, папы в опальном доме не появлялись.

Покушали хорошо. У Иосифа был замечательный аппетит, а Катя постоянно подражала старшему братику.

Валечка унесла грязные тарелки и, облокотившись на раковину, закашлялась. Кашляла она страшно, где-то застудилась, но не желала идти к врачу. Сегодня ее просто разрывал кашель.

— Нет, так нельзя! — Светлана не выдержала и вызвала докторов из «кремлевки», те осмотрели больную и заговорили о госпитализации, да только везти больную на Грановского не получалось, Валя не была спецконтингентом.

— Госпитализация необходима, я кривить душой не могу! — признался терапевт.

— Что с ней?

— Предположительно воспаление легких. Думаю, мой диагноз подтвердится. Хорошо бы положить в Боткинскую, там очень знающие специалисты, — заключил Светин лечащий врач.

— А вы не сможете ее туда отвезти?

— Рады бы, да нельзя, не положено!

— Может, позвоните, спросите разрешения?

Врач сел у телефона, но как только он начинал кому-то объяснять просьбу, стесняясь, зажал трубку ладонью:

— И слушать не хотят, инструкции! — оправдывался он. — Может, вы с главным врачом поговорите?

— Поговорю.

Светлана Иосифовна быстро дозвонилась. Главврач «кремлевки» растерялся, он извинялся, объяснял, что подобное не в его компетенции, что Боткинская относится к горздраву, и он не знает, чем помочь, а когда Светин терапевт взял трубку, начальник, видно, его здорово отчитал: после разговора терапевт осунулся, стушевался и стал очень серьезен.

Валя снова зашлась страшным кашлем, и когда отобрала ото рта салфетку, на ней появилась алая кровь.

— Видите! — указал расстроенный врач. — В больницу ей надо!

Извиняясь, лечащий доктор попрощался, но перед уходом выписал два рецепта:

— Если с больницей не получится, начните давать эти лекарства.

Светлана Иосифовна вызвала из гаража машину и стала разыскивать няню, как раз сегодня она дала ей выходной, но надо было везти Валечку в больницу, и кто-то должен был остаться с детьми.

— Валюша, я тебя в больницу устрою! — чуть не плача, пообещала побледневшая от собственного бессилия женщина.

— Ты, Светочка, забудь, забудь! Я как-нибудь выкарабкаюсь! — и Валя опять зашлась в неистовом приступе кашля.

Иосиф принес за стол альбом, в котором рисовал, начал его раскладывать — хотел похвастаться, показать свои новые рисунки, но неудачно повернулся и, зацепив, опрокинул на пол тарелку. Тарелка грохнулась о кафель и разлетелась вдребезги. Света с Валентиной стали подбирать осколки, а детям велели не вставать с мест, чтобы стеклом не поранили ножки.

Выбрасывая мусор в мусоропровод на лестничной площадке, Светлана посмотрела на соседнюю дверь, в квартире напротив жил председатель Мосгорисполкома Яснов.

«Может, его попросить?» — и позвонила в дверь, но дверь никто не открыл.

«Видно, на выходные за город уехали!» — предположила Светлана и тут вспомнила про подполковника Букина.

Она зашла в квартиру, вытряхнула из коробки, той, что всегда стояла в прихожей на окне и куда она складывала всякую дребедень, содержимое, и, порывшись, нашла бумажку с нужным телефоном. Набрала.

— Приемная товарища Хрущева! — послышалось в трубке.

— Здравствуйте! Мне нужен товарищ Букин.

— Вы кто? — спросил сухой голос.

— Я Аллилуева.

— Аллилуева?

— Да, Светлана Иосифовна, дочь Сталина.

На конце провода воцарилось молчание.

— Вы слушаете?! — повысила голос Светлана.

— Да, Светлана Иосифовна! Извините! Сейчас Андрея Ивановича рядом нет, как он появится, мы скажем про ваш звонок.

— Спасибо! — Светлана с силой повесила трубку. — «Как действует на людей фамилия Сталин, как красная тряпка на быка!»

Букин перезвонил через час. Светлана изложила просьбу. Офицер пообещал помочь. Неотложка приехала ровно через двадцать минут, и Валечку увезли в больницу.

10 сентября, вторник

Анастас Иванович понимал: Хрущева что-то беспокоит, сильно беспокоит. Они сидели в беседке на пляже, небо было сплошь усыпано звездами — большими, маленькими, далекими и близкими, растворенными в дымке золотистого свечения миллиардов соседних светил, а почти у горизонта, низко-низко, сияла крупная, точно капля, звезда.

— Звезды здесь другие, не как у нас, — указывая на нее, проговорил Хрущев.

— Южные звезды, — заметил Микоян. — В них есть какая-то сказочность.

— Есть, согласен.

— Мне южные звезды родные, — признался Анастас Иванович. — В Москве звезды не мои, чужие.

— Юг есть юг, — вздохнул Никита Сергеевич. — Вот, Анастас, и отпуск пролетел, послезавтра в Москву. Прощай, отпуск!

— Я хорошо отдохнул — и поплавал, и позагорал.