Царство. 1958–1960

Чтобы баллистическая ракета была готова к запуску, её надо было постоянно держать в рабочем состоянии. Самые большие сложности доставлял жидкий кислород, используемый в качестве окислителя. При нормальной температуре кислород испарялся, а охлаждать его внутри ракетного бака было невозможно. Взамен улетучившемуся кислороду постоянно подкачивали новый, а это не баллон, не два, а тонны! Качали его непрерывно, иначе ракета до цели не достанет. Возни с жидким кислородом было невероятно много. Дальность полёта ракеты определял специальный прибор, работающий по принципу аккумулятора. Заряженный на земле, прибор этот, по мере движения ракеты разряжался, выдавая сигнал. Этот ценный прибор, размещённый непосредственно на ракете, в рабочем состоянии находился не долго, через определенное время требовалось его снимать, перезаряжать, калибровать и снова устанавливать на ракету. А были ещё сотни мелких, но не менее значимых механизмов, требующих неусыпного контроля. Другая сторона дела — стартовые площадки, ведь огромная ракета не могла стартовать с необорудованного места. По соображениям секретности, планировалось размещать эти «старты» в глухих малонаселенных районах, туда надо было вести дороги, в том числе железные, создавать необходимую инфраструктуру, строить дома для персонала, всевозможные технические помещения, это требовало колоссальных расходов. И пункты управления ракетами размещали в непролазной глуши, и туда нужно было проложить сотни километров дорог, коммуникации — связь, электричество. Посчитали, что старт одной баллистической ракеты будет обходиться в полмиллиарда рублей, но полмиллиардом дело не ограничивалось, на любой стройке сметы зашкаливают, а тут тысячи километров необитаемых площадей. Два «старта» по две ракеты в каждом, один — в Тюра-Таме, а второй рядом с Архангельском, вблизи железнодорожной станции Плесецк, должны были доделать к концу года. Всем было ясно, что самолеты не прорвутся через противовоздушную оборону США, только ракета могла пролететь 8 тысяч километров быстро и успешно.

— Наши ракеты слишком медленно заводятся, — подтвердил опасения Хрущёва Малиновский.

— За сколько времени ракету можно привести в боевое состояние?

— Если держать на взводе — часов за десять к старту подготовим, — ответил Леонид Ильич.

— За это время нас перестреляют! — позеленел Хрущёв.

— С заправкой это сутки, не меньше, — уточнил Малиновский.

— Получается мы безоружные! — охнул Первый. — Надо делать принципиально новую ракету, исключить из схемы этот чертов кислород!

— В Р-11 вместо кислорода применена азотная кислота, — заговорил Брежнев. — Я спросил Сергея Павловича, можно ли в Р-7 перейти с кислорода на кислоту? Тогда бы не надо было постоянно качать кислород. Но он ответил, что межконтинентальная ракета на кислоте далеко не улетит, на кислоте можно поднять миниатюрную Р-11, а громадину Р-7 не поднимешь. Принципиально всё упирается в двигатель, способный развивать подходящую тягу. Королёв считает, что вариантов сделать такой двигатель нет, к тому же с кислотой трудно работать, кислота разъедает соединения, превращая металл в труху. Американцы, например, работают над получением твёрдого топлива, некого порохового заряда, — продолжал Леонид Ильич. — А у нас этими разработками вообще не занимаются.

Хрущёв мрачнел.

— Королёв по кислоте настроен критически. Может, стоит поговорить с Янгелем? Янгель пробовал кислоту, и он не настроен так категорично.

— Других у нас нет; Королёв да Янгель, Янгель да Королёв! — прорычал Никита Сергеевич.

— Глушко делает хорошие двигатели, его двигатели разгоняют цилиндры любых размеров.

— Цилиндры! Иди проспись! — ругнулся Первый. — Надо сосредоточиться на разработке принципиально новой ракеты, на новом топливе!

— Ракеты у нас есть, их доработаем, и они долетят куда надо! — пообещал Леонид Ильич.

— Сегодня у нас намечены четыре цели: Вашингтон, Нью-Йорк, Чикаго, Лос-Анджелес, и мы сделаем так, чтобы ракеты до них достали! — с уверенностью проговорил министр обороны.

— У нас четыре цели, а у них вся Россия на мушке! — зло выдал Никита Сергеевич.

18 февраля, вторник. Москва, Ленинградский вокзал

Машины остановились напротив перрона Ленинградского вокзала, спеша открыть дверь руководителю, из автомобиля выскочил Букин. Хрущёв выбрался на свежий воздух, одёрнул пальто, поправил шапку. В ондатровой ушанке он смотрелся забавно, был ещё более круглый. Любимый каракулевый пирожок в Ленинград Первый решил не одевать: сырой город, ветреный, промозглый, а на ондатре меховые уши опускаются. Вслед за Никитой Сергеевичем появились Микоян и Брежнев. Все приехали в одной машине.

— Морозец! — вдыхая студеный воздух, отметил Хрущёв.

— В поезде будет жарко, — отозвался Анастас Иванович, он сопровождал Первого Секретаря в поездке в город на Неве.

— Ты, Лёня, командуй, пока нас не будет! Но шибко не увлекайся, а то по заднице получишь!

— Без вас я ни-ни! — отрапортовал Леонид Ильич.