Царство Агамемнона

Я: “Я ее прочитал на Лубянке. Тот экземпляр, из которого Жестовский делал выписки, подшит к делу. А так, года за два до того, как вернулся в Москву, Мясников разослал свою «Философию» в десяток издательств, французских и американских. Хотел напечатать. В их архивах рукопись тоже должна сохраниться”.

Кожняк: “Проблему с «Философией» мы решим. Не скопируем на Лубянке – поищем за границей. Но сейчас я о другом. Насколько, Глеб Петрович, мы вас знаем, просто так вы книгу в руки не берете. Наверняка и по ходу чтения Мясникова сделаны комментарии”.

Я: “Ну да, какие-то соображения есть”.

Кожняк с обычным напором: “И они записаны?”

Я: “Да, записаны”.

Кожняк: “Тогда попрошу вас прежде этих самых выписок Жестовского зачитать свои соображения по поводу мясниковской «Философии». Всё с начала и до конца. Иначе нам трудно будет понять, с чем имеем дело. – И продолжил: – Я имею в виду и самого Мясникова, и его «Философию»”.

Я взмолился: “Да там страниц двадцать, не меньше, на всё про всё уйдет куча времени!”

Кожняк: “Ничего, чем-чем, а временем мы с Иван Алексеевичем располагаем”.

Затем слово было передано мне. Прежде чем повторю, что тогда сказал, замечу, что еще с юности я временами записывал важные разговоры. Так в любой серьезной беседе много нервов и суеты, а стоит чуть отойти в сторону, то есть дома всё спокойно записать, сразу делается понятным, что тебе хотели сказать, и что ты ответил. Позже, когда в Лихоборах мы чаевничали с Электрой, это окончательно вошло в привычку. Конечно, передать характер речи каждого из нас я не пытался, да и не умею, но если равнять со стенограммой, уверен, запись достаточно точная.

Я: “Ну так вот. Сначала – с чем мы имеем дело. Откуда и вообще для чего делались выписки? Что они стали основой романа Жестовского «Царство Агамемнона», это несомненно. Но делались ли они именно для романа – по-прежнему вопрос. Потому что, по показаниям самого Жестовского, их первоначальное назначение было другим, о романе тогда еще и речи не шло.

По сему поводу у меня есть ряд соображений, но о них, если позволите, позже. Пока же то, что сомнения не вызывает. Первое и главное. Выписки в своем первоначальном варианте не просто краеугольный камень, а полноразмерный фундамент романа «Царство Агамемнона», который был окончен менее чем за восемнадцать месяцев, к середине сорок седьмого года. Тогда же начались и его читки. Людей, которые прочли роман целиком, то есть кому один из экземпляров романа был дан домой, если судить по следственным делам, немного – человек шесть или семь, не больше.

Другая история – те, кому роман читался отдельными главами. Зимой сорок седьмого года читки и у самих Жестовских, и в квартирах его друзей устраивались каждую неделю, иногда и чаще. Звали по спискам, которые составляла якутка. К их составлению она относилась со всем тщанием, старалась, чтобы о романе узнали и люди влиятельные в издательском деле, и критики, мнение которых было для ее мужа очень важно, и в театральной среде.

Дело происходило обычно так. Жестовский читал одну из глав, потом чай с песочным печеньем. Якутка мастерски обращалась с песочным тестом, печенье получалось почти воздушным, прямо таяло. За чаем и обсуждался прочитанный кусок. Этих слышавших отдельные главы, опять же, если судить по следственным делам, было уже куда больше, восемьдесят с лишним душ. Столько и было арестовано по делу «Агамемнона». Смертная казнь тогда была отменена, и арестованные получили разные лагерные и тюремные сроки, примерно треть – максимальные, двадцать пять лет. Некоторые погибли на зоне, но остальные в пятьдесят шестом году по амнистии вышли на волю.

Тех, кто погиб, мы о романе Жестовского спросить не можем – это понятно. Но половина остальных так или иначе о нем высказывалась. Другие, наверное, сочли, что плата, которую стребовали за «Агамемнона», оказалась чересчур велика. Однако в памяти роман остался, и не только из-за чудовищных посадок.

Я разговаривал с разными людьми. Обычно мне говорили, что Жестовский намеревался продолжить роман Достоевского «Братья Карамазовы», дописать его пятую часть. Кто должен был стать ее главным героем? В любом случае не Алеша, как предполагал сам Достоевский. Удалось Жестовскому то, что он хотел, или нет, мнения гуляли. Но многие склонялись, что да, удалось: Жестовский сумел написать наше время, каким оно было. То же и с главным героем, Гавриилом Мясниковым.

Доживи Достоевский до наших дней, он бы принял это продолжение «Карамазовых», согласился с тем, что оно законно, даже естественно. Такова примерная статистика. Своего мнения у нас пока нет, и вряд ли оно появится. «Царство Агамемнона» мы ищем уже девять месяцев, и надежд всё меньше”.

Кожняк: “Отставить пораженческие настроения!”

Я: “Так точно, отставить! Ищем – и обязательно найдем.