Что же касается скорбей, попускаемых по нашим собственным грехам, то внутренние ощущения, испытываемые при их претерпевании, далеко не всегда отражают истинную картину. Чистое сердце, которое Бога узрит, не воспринимает их как таковые. А потому преподобный Паисий Святогорец (память 29 июня) говорит: «Если человек относится к боли по-духовному, то у него нет скорбей. В боли есть надежда на Бога, есть и Божественное утешение»[1048]
. Напротив, если болящий человек молится Богу только для того, чтобы болезнь оставила его, то вИными словами,
Поэтому скорби в известной степени можно назвать
Не так реагируют на скорби блаженные, для которых скорби – самая прекрасная весть. Апостол Павел пишет: «Чтобы я не превозносился, дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня. Трижды молил я Господа о том, чтобы удалил его от меня, но Господь сказал мне: “Довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи”. Посему я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа, ибо, когда я немощен, тогда силен» (2 Кор. 12: 7–10). И преподобный Порфирий Кавсокаливит (память 1 декабря) как-то вспоминал, что во время инфаркта увидел Божественный Свет настолько ярко, что потерял сознание от счастья и нахлынувшей на него благодати[1050]
.Медленно и далеко не сразу открывается человеку Божественное присутствие. Вот Господь коснулся тебя Своей дланью, и благодать вызвала невероятный восторг сердца, все скорби представляются моментально
Чем дольше человек живет в скорбях, тем больше ему открывается Божественное участие в его судьбе. И когда он возлюбит Христа, тогда в него входит Божественная любовь и все трудности исчезают[1051]
. Как говорил преподобный Силуан Афонский (память 11 сентября), «скорби утопают в сердце смиренного, потому что с ним сила Господня»[1052].Хрестоматийный пример смирения и доверия воле Божьей и Божественного утешения приводил великий русский философ К.Н. Леонтьев (1831–1891), описывая во время своего нахождения на Святой Горе Афон некоего сербского монаха о. Пахомия. Судя по внешнему виду, писал он, этого монаха можно было бы принять за дикаря. Однако он верит всему, написанному в Евангелии и сомневаться «по-ученому» не умеет. «Святая улыбка всегда сияет на его лице. Да и в самом деле – о чем ему скорбеть и сокрушаться? Нет у него сухарей, одежды или обуви? Что ж, у него есть Бог, Который все это видит и, как Ему угодно, так о нем и промышляет. Сыро и холодно в его пещере? Зато у него есть терпение, в которое он облекается как в броню. Постигают его беды, скорби монашеские и искушения от злокозненного врага? Зато у старца столько преданности воле Божьей, что хоть пусть столкнутся небо и земля – его ничто не поколеблет! В самом деле, что может поколебать эту адамантову душу, если он в Боге и Бог в нем?!»[1053]
…«Человек Христов должен возлюбить Христа, и когда он возлюбит Христа, он освобождается от диавола, от ада и смерти. Ты спросишь меня: “А ты достиг этого?” Нет, я не достиг, я об этом прошу,
Молитва в жизни современного человека
Есть еще люди Божии, люди молитвы, и Добрый Бог терпит нас. Эти люди молитвы оставляют нам надежду.