Царство льда

Вечером 21 октября 1879 года Эдисон экспериментировал с нитью накаливания, изготовленной из карбонизированного волокна. На небольшой платформе в его лаборатории стояла вакуумная лампа, накрывающая новую нить. Когда он подал ток, лампа, не мигая, горела целый час, затем два часа, затем три. Понаблюдав за непрерывным светом в течение чуть более сорока часов, Эдисон устал от эксперимента и принялся усиливать ток, пока нить наконец не зашипела и не оборвалась.

«Электрическая лампа доведена до совершенства», – сообщил он газете «Нью-Йорк таймс». Хотя это было не совсем точно, до появления лампы накаливания осталось совсем недолго – и она уже знаменовала собой огромный скачок вперед относительно системы дуговых ламп, которую Эдисон продал Делонгу. Его компания также существенно улучшила надежность динамо-машин: та модель, которую Эдисон предоставил экспедиции «Жаннетты», плохо работала у всех его покупателей, но после внесения изменений следующие поколения аппаратов оказались вполне надежными.

К началу ноября Эдисон подал заявку на патент для своей лампы накаливания и попробовал новую нить из карбонизированного бамбука. Она прекрасно горела более тысячи двухсот часов. К началу декабря Эдисон уже вовсю демонстрировал свое изобретение публике и принимал первые заказы. «Благодаря нам электричество станет таким дешевым, – сказал он, – что только богачи продолжат жечь свечи».

Наступала новая эра. Делонг не дождался ее всего несколько месяцев. Когда Беннетт спросил Эдисона, как долго будут гореть новые лампы, изобретатель ответил, пожевывая табак: «Почти вечность».

Глава 22 Невидимые руки

Примерно в то же время, когда исчезло солнце, лед снова задвигался. Шум был ужасен – сначала лед оглушительно трещал, раскалываясь на части, а затем трещал под его натиском корпус корабля. Ранним ноябрьским утром «Жаннетта» заходила ходуном. Делонга разбудили звуки «притирки и ломания льда». По его словам, «с ними не выдерживал сравнения ни один звук на суше. Они походили разве что на одновременно звучащие гром, визг, стон и грохот упавшего дома».

Капитан вышел на палубу, чтобы осмотреться по сторонам, и сравнил лед с «плавучим мрамором». Вскоре к нему присоединились остальные. Мелвиллу показалось, что сначала шум походил на «отдаленные артиллерийские залпы», но затем стал громче. «Гигантские льдины колыхались и двигались, словно под действием невидимых рук, и огромные осколки, сталкиваясь, пронзительно верещали кошмарную песню».

Даненхауэр счел, что лед «в большем хаосе, чем старое турецкое кладбище». Моряки в ужасе наблюдали, как крупные льдины «расталкивало, как игрушки», из-за чего корабль, по словам Ньюкомба, время от времени стонал, как «чудище в смертных муках». Шум был так страшен, что собаки заскулили, и Ньюкомбу их стоны показались «в высшей степени жуткими».

Затем лед начал сдавливать корабль – буквально душить его. На швах проступили капли сосновой смолы и дегтя. В какой-то момент палуба вздулась. Деревянные доски сильно выгнулись – Делонг даже ожидал, что они сломаются.

Несколько раз он готовился покинуть корабль. Припасы вынесли на палубу, шлюпки подготовили к спуску, сани нагрузили провизией на сорок дней. Делонг велел команде собрать рюкзаки и скатки и спать в одежде. Им не оставалось ничего иного, кроме как слушать – и ждать.

«Мы живем в ужасном ожидании, – написал Делонг. – Может, у теплого камина и тянет почитать о зимнем ледоставе, но на самом деле он так страшен, что человек от него может безвременно постареть. Кризис может случиться в любую секунду, но мы можем лишь каждое утро радоваться, что он не наступил ночью, а ночью радоваться, что он не настал в течение дня. Можно сказать, что мы живем на пороховом заводе и ждем взрыва».

Был момент, когда Делонг решил, что «Жаннетта» гибнет. В небе светила луна, со всех сторон раздавался треск ломающегося льда, по которому бежали трещины. Две гигантские ледовые пластины напирали друг на друга, усиливая давление. От них откалывались новые и новые льдины, которые, сталкиваясь, запускали цепную реакцию сдвигов, происходивших все ближе к кораблю. Делонг, Чипп и несколько матросов стояли на крыше палубной рубки и наблюдали за приближением волны разрушений, которая двигалась к «Жаннетте» со скоростью потерявшего управление поезда. Схватившись за грота-штаг, Делонг скомандовал: «Всем держаться!» Испуганные моряки схватились за ближайшие веревки и ванты и, вполголоса молясь, стали ждать столкновения. «Ледяная волна шла прямо на нас, – писал Мелвилл, – и, ошеломленные, мы молча наблюдали за ее приближением».

Затем она ударила по корпусу, пробила дыру в правом фальшборте и забросала палубу блестящими осколками. Корабль содрогнулся и накренился. Всех тряхнуло. Кому-то попало ледяными зарядами в лицо. И все же расправа была хоть и ужасной, но недолгой: уже через несколько секунд лед начал трескаться по другую сторону корабля, словно под ним проплывало какое-то здоровенное чудище. Все замолчали. Тишину нарушали лишь визги испуганных собак.