Царствование Филиппа Красивого

Географические аргументы были более фактическими, но именно по этой причине они также были несколько неудобными. Нельзя было отрицать, что реки Сона и Рона являются границей между Францией и Империей, и что большинство жителей Лиона жили на восточном берегу Соны. С другой стороны, собор, резиденции архиепископа и капитула, а также суды, в которых заседали эти высокопоставленные лица, находились на западном берегу. Таким образом, эта территория была "головой" архиепископства, а все члены тела должны подчиняться голове. Более того, большая часть лионских церковных владений, не только находилась на западном берегу, но и была передана Лионской Церкви графом Фореза, который был вассалом короля Франции[1176]. Все это было верно, и даже слишком верно, поскольку и граф Эно, и граф Бара могли доказать, что "головы" их княжеств лежали к востоку от Шельды и Мёза, и поэтому Остревант и западный Бар должны иметь тот же статус, что и имперские части их владений. Возможно, из-за этой слабости аргументации советникам короля пришлось изменить доктрину границ по рекам, во-первых, признав, что и Франция, и Империя могли обладать анклавами ("feuda inclavata", "locus inclavatus") в регионах, которые находились по другую сторону реки,[1177] и, во-вторых, отрицая (в 1307 году), что реки были определенными и неизменными границами. Границы, говорили они, не всегда определяются реками, такими как Сона, но происхождением народа страны и тем фактом, что определенные земли подчинялись королевству с самого начала его существования[1178]. Это огульное утверждение можно было бы использовать для оправдания пересечения нижней Роны и Соны, но это был просто риторический прием, оправдывающий свершившийся факт, который в царствование Филиппа не имел никаких последствий.

Самой сильной, пожалуй, была юридическая аргументация. Лион мог находиться в составе Империи, но не подчинялся ей. Можно сказать, что это было государство Церкви. Когда Иннокентий IV пытался низложить Фридриха II, он укрылся в Лионе, и именно там собрал Собор, осудивший императора. Было бы трудно, если не невозможно, найти какой-либо акт, утверждающий императорскую власть в городе после правления Фридриха I Барбароссы, который передал все свои права в Лионе архиепископу[1179]. С другой стороны, в результате любопытного соглашения между Церквями Отёна и Лиона архиепископ принес оммаж французскому королю. Чтобы избежать любых притязаний на регальные права, давно было решено, что епископ Отёна будет передавать их Лиону, когда эта кафедра вакантна, и что архиепископ будет передавать права Отёну во время вакансии[1180]. Отён, безусловно, находился в королевстве Франция (как, впрочем, и все остальные епархии церковных провинций Лион-Макон, Шалон-сюр-Сон и Лангр), и епископ Отёна был обязан королю оммажем. Поэтому, когда архиепископ передавал регальные права Отёну, он должен был принести оммаж и приносил его. Он не приносил оммаж никакому другому государю и если у него и был сюзерен, то это должен был быть король Франции. Это было довольно правдоподобно, но многие князья империи, особенно графы Бара и Эно, приносили оммаж королю, не подчиняя свои владения в империи королевской власти. У них, конечно, был другой сюзерен, император, а у архиепископа его не было, что ослабляло его политически, но не должно было иметь юридических последствий.

Другой, менее правдоподобный аргумент, вытекающий из обмена регальными правами, заключался в том, что когда епископ Отёна управлял делами Лиона, этот город становился частью королевства, поскольку епископ был подданным короля. Если в это время он был частью королевства, то как он мог перестать быть ей, когда избирался новый архиепископ?[1181] Противоречие очевидно и когда Карл Валуа стал викарием Папы в Папском государстве, стали ли тогда эти территории частью королевства Франция? Этот аргумент был одним из пунктов дебатов, и на нем не очень настаивали, так как он не фигурирует в заявлении 1307 года.