Царствование императора Николая II

На молебне в Таврическом дворце поэтому присутствовали далеко не все депутаты; многие тут же начали обсуждать, как следует выразить «требование народа». «Обычно спокойные люди бегали, размахивали руками», – отмечает член Думы М. М. Винавер.

Товарищ председателя Госсовета Э. В. Фриш взошел на трибуну и, открыв заседание, сказал краткое приветственное слово. Затем произведены были выборы председателя: почти единогласно избран был московский депутат С. А. Муромцев, профессор римского права. Заняв председательское место, он вне всякой очереди предоставил слово И. И. Петрункевичу, который произнес короткую речь об амнистии: «Долг чести, долг совести требует, чтобы первое свободное слово, сказанное с этой трибуны, было посвящено тем, кто свою жизнь и свободу пожертвовал делу завоевания русских политических свобод… Свободная Россия требует освобождения всех, кто пострадал за свободу».

Только после этого свое вступительное слово сказал и сам С. А. Муромцев, говоривший об «уважении к прерогативам конституционного монарха» и о «правах Государственной думы, вытекающих из самого существа народного представительства». На этом закончилось первое заседание Думы. Оно показало, что власть и депутаты говорят «друг мимо друга», на разных языках. Первой мыслью Думы была амнистия для тех, кто продолжал вести кровавую партизанскую войну с властью. Не этого ожидал государь от «лучших людей».

* * *

Революционные партии сразу поняли, какие выгоды можно извлечь из такого настроения депутатов, и вся левая печать стала твердить о необходимости в первую же очередь полной амнистии; о ней произносились речи на рабочих митингах и на собраниях интеллигенции. Противники Думы слева требовали, чтобы она «по крайней мере» добилась освобождения всех политических заключенных. Не думая прекращать революционной борьбы, они уже надеялись пополнить свои ряды за счет «освобожденных пленных»…

Государственная дума избрала на главные посты президиума только членов партии к.-д.[118] Но с первых же дней более левые течения стали себя проявлять. Решено было составить «ответный адрес на тронную речь» – таким конституционным термином назвали приветствие государя – и включить в этот адрес целую программу во главе с «полной политической амнистией».

Во время прений были резкие выпады против власти. «Мы знаем, – говорил Ф. И. Родичев, – сколько преступлений прикрыто священным именем Монарха, сколько крови скрыто под горностаевой мантией, покрывающей плечи Государя императора». Доказывая, что никакие кары не остановят террора, Родичев воскликнул: «Этих людей можно наказать только прощением»; крайние левые обиделись на это выражение и стали доказывать, что амнистия – «акт элементарной справедливости».

Других речей почти не было слышно. Единственным выступлением «справа» во время прений об адресе была ироническая поправка волынского священника Концевича: когда из адреса исключили выражение «русский народ» (чтобы не задеть другие национальности), Концевич предложил включить в адрес слова: «Государственная дума озаботится, чтобы Россия… потеряла свое своеобразие и даже свое имя». Государь следил за думскими прениями с возрастающим возмущением. Террор не прекращался: 1 мая был убит начальник Петербургского порта адмирал Кузьмич. Из провинции продолжали приходить вести об убийствах городовых…