Цеховик. Книга 11. Черное и белое

Когда мы добегаем до четвёртого этажа, Алик внизу, на первом этаже нажимает кнопку лифта, запуская электродвигатели, начинающие гудеть, как космический корабль из «Звёздных войн». Подъезд наполняется звуками и вибрациями. Он отправляет его на наш этаж.

До площадки остаётся два пролёта. Шаг, шаг, шаг. Вот она, чёрная тень, постовой, охранник сил тьмы. Но дурак, куда ж ты смотришь! Он поворачивается на звук лифта, напрягается, ожидая короткой и кровавой расправы. Димыч, как зловещий дракон, практически не касаясь ступеней, подскакивает к нему и вырубает. Прямо волшебство. Как в кино. Тюк прямо в темя, и нету Кука. Аккуратно опускает на холодные ступени и крадётся дальше.

И мы, ночные оборотни, не отбрасывающие теней, летим за ним. Незримо, бесшумно, бесплотно, под прикрытием громыхающего лифта.

Лифт с шумом тормозит и раздвигает свой железный зев. И в тот же миг в его чрево летят раскалённые пули, расплавленные сгустки силы. Раздаётся невероятный грохот. Звуки выстрелов усиливаются акустическими свойствами дома, а пули стучат, отскакивают и воют.

Не знаю, почему запах пороха называют зловонным. Он взывает к древним инстинктам, дурманит разум и заставляет ноздри трепетать.

Шквал огня длится совсем недолго, напавшим на лифт хватает ума заметить, что внутри никого нет, и в тот же миг на смену громким и варварским взрывам приходят тихие холодные щелчки наших бесшумных пистолетов.

Живым-живым-живым!

— Афона живым брать!!!

Блин! Поздно… Мозги разлетаются сочными контрастными брызгами, подсвеченными светом из лифта. Грудь проламывается и кровоточит. Взгляд становится безжизненным и пустым. Ну, и ладно, помер Клим и хрен с ним, как говорится.

Начинается суета, спешка и максимально внимательная работа. Быстро разложить троих мёртвых бандосов так, чтобы ни у кого не вызывало сомнений, что они сами друг друга перестреляли.

— Гильзы!

Спуститься, вызвать милицию и подкорректировать показания.

— Это что тут такое!!!

— Марина! Зачем ты вышла? Скорее иди к себе, иначе милиция замучает вопросами!

Менты в дежурке уже почти свои в доску, но выгоду упускать не намерены и получить немного хрустов на карман совсем не против.

— Каки-то преступники устроили перестрелку. Мы едва живы остались. Всё, всё, моя хорошая. Всё уже позади.

Наташка держится молодцом, но по глазам всё видно. Одно дело понимать теорию, а совсем другое испытать всё на практике. Испытать и почувствовать дыхание старухи с косой, желающей забрать самое дорогое, что у тебя есть на сегодняшний день. То есть меня. Немного самонадеянное заявление, но, кажется, правдивое.

— Что там произошло? — спрашивает Марина, вваливаясь к нам после отъезда ментов.

Вид у неё совершенно ошалелый.

— Что, думала тебя пришли штурмовать? — усмехаюсь я.

— Меня-то с чего бы⁈ — делает она круглые глаза. — Это уж вас скорее. Недавно всю хату перевернули, а теперь вот перестрелку устроили.

Ну и сучка же ты, подруга. Я качаю головой.

— А к тебе заходили?

— Кто? — удивляется она. — Грабители?

— А ты думаешь, это грабители?

— А кто?

— Ну да, — ухмыляюсь я. — Больше некому. А чего они друг друга перестреляли, никого не ограбив? У них, наверное, ключи к дверям не подошли, да? Вот они и повздорили.

— Нет, — очень натурально тупит Марина, — а кто, если не грабители?

— Я думаю, это твои женихи, — отвечаю я. — Не могли договориться, кому ты достанешься, вот и поубивали друг дружку. Мы так милиции и сказали.

Смеётся.

— Ну что, может чайку? — спрашивает она отсмеявшись.

Наташка растерянно смотрит на меня и уже открывает рот, чтобы пригласить соседку на кухню.

— Извини, Марина, — решительно говорю я. — Мы устали, переволновались и страху натерпелись.

— Какого страху? — ржёт она. — Не в вас же стреляли!

— Так, ты девушка бесстрашная, ты молодец, — восклицаю я. — А мы не такие. Поэтому ты сейчас пойдёшь к себе, а мы подопрём дверь комодом, почистим зубы и забьёмся под одеяло. Всё, спасибо, что заглянула, но на этом наш ансамбель с вами прощается.

Я беру её под руку и выставляю за дверь. Кровь на площадке начинает подсыхать.

— Эй, Мигуля, сам бля, без ансам-бля, — сопротивляется Маришка, — ты не особо гостеприимный! Ната, спасай!

Но Ната спасать её не торопится.

— Может, надо было чаю всё-таки дать? — скорее для проформы спрашивает она, когда дверь за Мариной закрывается.

На это я даже не отвечаю. Снимаю трубку и звоню Ферику. Расспрашиваю, что там с Цветом и рассказываю, что тут у нас. Я рассказываю в общих чертах, не желая давать Кухарю лишних подробностей.

Цвета, в отличие от меня, зацепило. Чиркнуло по боку. Ничего страшного, но приятного, всё равно, мало. Нападавшим удалось скрыться. А вот моим не удалось. Кроме тех, что были сверху на лестнице и, вероятно, на чердаке. За ними никто не побежал. Хрен с ними, думаю, впечатлений им надолго хватит.

— Вы, Фархад Шарафович, будьте внимательны и осторожны, — предупреждаю я его. — Конечно, исполнитель, который, скорее всего, был бы отправлен к вам после меня, вряд ли в ближайшее время сможет предстать перед вами во плоти, но осторожность не помешает.