Цеховик. Книга 13. Тени грядущего

— Эк тебя… То Рыбкина, то вот Мурашкина… Наташка-мурашка

Она смеётся, как колокольчик.

— Пошли, я очень хочу домой подняться. Посмотреть…

— А ты когда… перенеслась?

— Полгода назад.

— Через год после меня значит… А сколько тебе было?

— Нет, не скажу.

— Говори, а то ремня дам. Нет, чужого ребёнка нельзя наказывать. В угол поставлю!

— Надо же, всё такой же Брагин, — качает она головой. — Молодой, дерзкий…

Она протягивает руку и треплет меня по щеке. Со стороны это может показаться просто бредом. Да, это и так бред, чего уж там.

— Ладно. Девяносто четыре…

— Чего⁈

— Ага.

Блин…

— Ну, и каково это из старушки в ребёнка?

— Нормально. Ладно. Времени мало, ты учти, меня же ищут уже, пойдём. Отведи меня домой!

— Нет, слушай, это как-то стрёмно, здоровый мужик ребёнка домой тянет. Фигово звучит.

— Да не парься ты, мы махом. Ну, пожалуйста! Очень посмотреть хочется. Давай, а то разревусь и все на тебя смотреть будут. Давай, скорей. Ты учти, меня же ищут. Сейчас участковый прибежит.

— Почему прямо сюда-то?

— Так они всё прочёсывать будут.

Я, скрепя сердце, соглашаюсь. Маленькая Наташка сбрасывает сандалики и уверенной походкой ходит по квартире. Заглядывает в шкафы, в каждый уголок. Деловая.

— Ты омлет недоел? — спрашивает она, когда мы заходим на кухню.

— Я. В ментовку загребли, не успел.

— О, это когда ты моего начальника в «Интуристе» отделал?

— Да. Расскажи, чем дело кончилось, кстати.

Она берёт вилку и нанизывает кусочек омлета.

— М-м-м… Молодец я. Неплохо готовлю, да? Что думаешь, повезло тебе со мной?

— А тебе со мной? Не подкачал? А может, ты меня прикончить заявилась за загубленную молодость? Сколько детей у нас? Давай, колись, Рыбкина-Мурашкина. Какая-то ты мелкая для восьми лет. Не врёшь, случайно?

Она улыбается.

— Здорово снова дома побывать, — говорит Наташка и вздыхает. — Ладно, пошли, а то мои там с ума сходят. Знаешь, они хорошие, и я их люблю, но такие дети прям, я им советы даю, прикинь. Уговариваю вот в Геленджик смотаться. Папу Гену посмотреть.

— Так что там у нас с детьми? Чего ты молчишь? Рассказывай давай, а то возьму тебя в заложники. Сейчас ещё вторую Наташку вызову, вернее, первую, и мы тебя вдвоём запытаем.

— Знаешь, я жизнь хорошую прожила. Не хочу, чтобы она изменилась. Я вот тебе сейчас расскажу подробности, а ты возьмёшь и поменяешь всё. Нет. Давай уж сам. У тебя неплохо получилось однажды. Так что, продолжай в том же духе. Нет, ну как мне повезло, что ты пришёл домой, а? Красавчик ты, не зря я, как дура в тебя втрескалась когда-то. Всё пошли. Отведёшь меня на вокзал, будем родителей искать. По пути поговорим.

Мы выходим и идём пешком. В машине же не поговорить.

— Ну, хоть что-нибудь расскажи. Кто президент?

— Ты, всё равно, не знаешь. Нет, не спрашивай, я не скажу, правда. Ни про нас, ни про страну…

— Ну, блин! — сержусь я. — Расскажи тогда про Большака, про Трыню. Чурбанова посадят при Черненко? А вообще, Черненко будет?

— Нет.

— А чего тогда заявилась? Сердце растревожить?

— Ну… прости. Не должна была, конечно. Но ты же себе вон паровозики дарил. Больше так не делай, не лезь к себе, понял? Пообещай.

— Да знаю я. А ты с собой хочешь встретиться?

— Не стоит, я думаю… Хотя, я могла бы многое рассказать твоей Наташке.

— Ну, может, ты знаешь что-нибудь об этих перемещениях? Что это вообще такое? Как и почему? Для чего мы здесь?

— Я думаю, — пожимает она плечами. — Мы должны что-то сделать, что-то изменить. Выполнить миссию. Но это моя версия. Романтическая, да? Я не знаю Егор. Но так хорошо начать всё заново. Ты избрал трудный путь, взвалил на свои плечи неподъёмный груз…

— И на твои ведь тоже, — говорю я.

— Точно, — соглашается она, — и на мои тоже.

— Но я тебя предупреждал…

— Ай, да ладно, — машет она рукой. — Чего ты там предупреждал-то? Сам на меня запал и боялся, что я испугаюсь твоих страшилок.

— Чего?

— Ты мне сознался, не отпирайся.

— Блин, ты обо мне знаешь гораздо больше, чем я о тебе.

— Есть такое, — смеётся она. — Обидно, что я ничего не могу изменить в своём прошлом, потому что могу и не стать маленькой Натой Мурашкой. Хотя… может и хрен с ней?

Она задумывается и становится серьёзной.

— Ладно, — машу я рукой, — не хочешь говорить о будущем, расскажи, как сейчас живёшь.

— Спасибо партии родной за наше счастливое детство, — кивает она и снова улыбается, но уже не так весело, как прежде. — Хорошо живу, Егор, очень.

— Математикой увлекаешься?

— Есть немного, планирую на олимпиады со временем поездить.

— Самбо не забрасывай, — говорю я.

Она задорно смеётся:

— Ладно. Блин. Как охота Платоныча увидеть, Трыню, Галину, да всех… Эх… Это же миллион лет прошёл, ты даже не представляешь как это… Миллион лет… Может, ещё получится когда-нибудь…

— Наташа! — вдруг раздаётся громкий женский голос.

К нам подбегает взволнованная парочка.

— Где ты была⁈

Симпатичную молодую женщину бьёт дрожь. Переволновалась. Ну, Наташка, устроила родакам встряску.

— Здравствуйте, — говорю я. — Вы не беспокойтесь, всё хорошо. Я Наташу встретил вон в той стороне, она заблудилась и далеко, надо сказать ушла от вокзала, но не растерялась и попросила её проводить.