Цель

– Помнишь, я говорил тебе, что познакомился с девушкой? – медленно говорю я, решив, что лучше рассказать ей сейчас, пока она не начала пытаться свести меня с каждой одинокой девушкой в Паттерсоне.

– А? – переспросила она настороженным голосом. – Я думала, ничего серьезного.

– Теперь есть. Слушай, она тебе понравится. У нее идеальные оценки, она работает на двух работах, и ее только что приняли в Гарвард.

– Гарвард? Это тот, что в Бостоне?

В ее голосе звучит сильное беспокойство. Понимаю: она боится, что если я влюблюсь в девушку в Бостоне, то не вернусь домой. Вот почему она и напрыгнула на меня с этой Дэни Солис даже раньше, чем мы доехали до дома.

– Да, Кембридж. – Я не могу даже приободрить ее, потому что на данный момент не знаю, как поступлю с Бостоном, Паттерсоном и всем остальным. Единственное, в чем я уверен, – что хочу быть с Сабриной.

– Как долго учатся в юридической школе?

– Три года. – То есть слишком долго, чтобы расстаться.

– Ты ведь все еще планируешь вернуться домой и прикупить бизнес, верно? Я на днях говорила со Стюартом Рэндольфом. Помнишь его? Он сдает недвижимость в Плезанте. Думает о том, чтобы уйти на покой, а сын не хочет переезжать к нему из Остина. Похоже, Рэнди интересуют только развлечения.

Я крепче сжимаю руль. Сабрина спрашивала, может ли что-нибудь или кто-нибудь вывести меня из себя. Ну, те, кто расстраивает мою маму, – в начале списка. Но идея покупки бизнеса Стюарта Рэндольфа будет идти следом. На самом деле сама мысль о том, чтобы сидеть в офисе Рэндольфа и каждый день носить галстук, заставляет меня поежиться. В моей голове уже есть несколько мыслей по поводу того, что я буду делать, когда окончу школу, и в этом списке нет пункта «стать риелтором», особенно в Паттерсоне, где живет всего десять тысяч человек.

– Я поговорю с ним, – слышу я собственные слова как будто издалека.

– Хорошо. – По крайней мере, хоть кто-то доволен. – О, кстати, Солисы приходят сегодня на ужин.

– Боже правый, мама.

– Не богохульствуй, Джон.

Я глубоко вздыхаю и молюсь о терпении, невольно задаваясь вопросом, когда уже смогу написать Сабрине.

***

– Моя мама официально заявила мне, что ты – хорошая партия. – Дэни садится рядом со мной на ступенях заднего крыльца маленького двухэтажного дома, где я прожил всю свою жизнь.

Я чокаюсь с ней бокалом сангрии.

– Это точно. Так и напишу в своем профиле в Tinder.

– Она также сказала, что у тебя есть секретная заначка и ты осыплешь меня деньгами, как только я рожу первенца. – Дэни улыбается от уха до уха. Она, очевидно, наслаждается этими разговорами.

– А моя мама сказала мне, что ты красивая и умная. – Я подавляю вздох, думая о другой красивой и умной девушке, которой я даже не написал еще ни строчки с тех пор, как много часов назад послал короткое «я приземлился».

Ее ответ: «Ура! Рада слышать» – не обеспечил меня необходимой ежедневной дозой Сабрины. Полагаю, расставание действительно усиливает чувства, потому что я невероятно скучаю.

– И что ты ответил?

Я переключаю внимание обратно на свою подругу.

– Что я думал, ты лесбиянка. Тогда мама сказала, что, может, ты би.

Это заставляет Дэни расхохотаться. Она сгибается пополам, смеясь так сильно, что сангрия выплескивается за край бокала.

Я забираю бокал у нее из рук, чтобы меня не окатило напитком, и ставлю его с другой стороны от себя. Дэни требуется некоторое время, чтобы взять себя в руки, так что я приканчиваю свой напиток, а затем допиваю и ее.

– Так, прости, – задыхается она, проводя облитой вином рукой по лицу. – Просто твоя мама так надеется на то, что я бисексуальна и мы могли бы стать парой, и это кажется мне очень смешным.

– Хорошо, что я уверен в собственной привлекательности, – сухо отвечаю я. – Иначе все это кудахтанье могло бы больно ударить меня по яйцам.

Дэни мгновенно становится серьезной.

– О черт, я тебя обидела? Ты… чувствуешь ко мне что-то?

– Нет, но я не говорю, что ты не красотка, потому что ты прекрасна, но я знал о твоих нетрадиционных пристрастиях еще со старших классов школы.

– Да, я всегда была такая. – Она закусывает губу. – Твоя мама расстроилась?

– Она не стала думать о тебе хуже, если ты спрашиваешь об этом. Просто разочарована.

Дэни задумчиво кивает.

– Паттерсон – такой зашоренный городишко, понимаешь? Сюда неплохо приезжать, но я никогда не смогу жить тут. – Она подтверждает свое заявление, с отвращением передергивая плечами. – Удивлена, что ты возвращаешься.

– Почему же?

– Ты ведь играешь в хоккей. – Она произносит последнее слово, будто у него есть особое значение, но я делаю вид, что туплю, и прошу ее объясниться.

– В Далласе есть хоккейная команда. Это обычное дело.

– Нет, не обычное. Ты, техасский мальчишка, родился в футбольном штате, но почему-то любишь лед и холод. Я удивлена, что ты не остаешься в Бостоне.