Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны»

Непосредственно перед визитом Мери в Москву 26 июля Тэлботт был в Бангкоке на форуме Ассоциации стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН). Встретившись с Козыревым, Тэлботт сказал российскому министру иностранных дел, что Соединенные Штаты практически больше не смогут поддерживать участие России в «политической восьмерке», то есть в «группе семь плюс Россия», или в Контактной группе по Балканам, если Россия не выведет свои войска в соответствии с графиком. Козырев был настроен чрезвычайно пессимистически^{546}.

К удивлению многих, Ельцин и Мери на встрече 26 июля договорились завершить вывод войск к концу следующего месяца. В своих публичных комментариях по поводу этой договоренности Ельцин ссылался на письма Клинтона и Коля. Но он также ясно дал понять своей внутренней российской аудитории, что Россия очень энергично отстаивала права этнических русских в Эстонии. За ужином в доме Тэлботта Клинтон сказал ему: «Я знал, что в конце концов он сделает то, что надо»^{547}.

Самый занозистый вопрос — ядерный реактор в Бушере

В течение первых двух лет администрации Клинтона проблемы безопасности, которыми она занималась, не были широко известны общественности: ракетная сделка с Индией, ядерное разоружение Украины, вывод войск из стран Балтии. Но если бы они не нашли удовлетворительного решения, это могло бы подорвать основы общей политики, направленной на преобразование России и на ее интеграцию в западное сообщество. В конце лета 1994 года администрация вздохнула с облегчением, поскольку внутриполитическое положение в России стабилизировалось, а застарелые проблемы безопасности были решены. Виктория Нуланд вспоминает: «Впервые мы почувствовали себя уверено… вероятность возникновения чрезвычайных ситуаций с каждым месяцем становилась все меньше»^{548}.

Однако вскоре возникли две исключительно важные внешнеполитические проблемы, которые могли поставить под угрозу весь комплекс американо-российских отношений. Линия США на расширение НАТО в Центральной Европе вызвала жесткую российскую реакцию, продолжающиеся же поставки Россией технологий, которые могли использоваться Ираном для создания ядерного оружия, раздражали администрацию Клинтона, а в Конгрессе раздавались требования прекратить программы помощи России.

Ни одна проблема не занимала столь важного места в американо-российских отношениях в период первой администрации Клинтона, как расширение НАТО, но, как будет показано в главе 8, в конце концов она была успешно решена. С Ираном, однако, все было совсем по-другому. В этом вопросе, как и в некоторых других, обсуждаемых в данной главе, Соединенные Штаты нуждались в содействии России для достижения политического успеха (в отличие от других политических проблем, как, например, расширения НАТО, где США могли двигаться вперед независимо от позиции России). И в 1995 году было похоже, что решение данного вопроса уже близко, но в итоге США все же не удалось заручиться поддержкой России по иранской проблеме, и второй срок администрации Клинтона прошел под знаком принятия санкций в отношении российских компаний и предания огласке заключенных с Россией секретных договоренностей, от выполнения которых русские отказались.

Отчасти причина провала была связана с доминирующей ролью в этом вопросе российского министра по атомной энергии Виктора Михайлова, с которым не могли справиться ни Ельцин, ни Черномырдин^{549}. Кроме того, отчасти это могло быть проявлением недовольства России по поводу расширения НАТО. Россия не могла остановить США в Центральной Европе, но она могла отыграться, удовлетворившись срывом планов США в Иране. Пожалуй, самая важная причина заключалась в том, как об этом публично заявляли официальные российские представители, что идущая по пути демократии Россия имела такое же право находить пути для экспорта своих технологий, как демократическая Америка — искать новые рынки для своего военного и гражданского экспорта. Кроме того, российские представители заявляли, что технология атомных электростанций на «легкой воде», которую они поставляли для реактора в Бушере, была очень схожа с той, которую США в 1994 году согласились поставить Северной Корее и которая не может быть использована для создания ядерного оружия. Американцы с этим не соглашались. Принципиально различная трактовка Москвой и Вашингтоном российской сделки с Ираном нависала тяжелой тучей над российско-американскими отношениями на протяжении целого десятилетия.