Цель неизвестна

– А пятнадцать лет назад якобы понимающий в морском деле царь прислал указ, запрещающий строить суда, как мы издревле привыкли. А старые – ломать. Ну по леготе еще года два пользоваться разрешено, и то за плату. И делать отныне и вовек нового образца, европейские. А за старые – штраф. Будто те холанцы чего понимают про Север и льды. Как обводы ладить и правильно строить, веками обучались. Галиоты, кукоры и флейты ему подавай, поганцу! Мало ли у лодей быстроходности нет, зато не раздавит, угоди зимой в лед. Наука та не враз дается, чтобы выдавило наверх, а не в куски раздавило!

Очень уж странно прозвучало. А то я не видел порт Архангельска. Никакими европейскими образцами там не пахло. То есть конечно не я, а прежний Михайло, но вполне достаточно. Он четко отличал наши от ихних. Вид совершенно разный. Иностранные, конечно, выглядели красивее, не такие круглые, а будто хищные.

– Ну, ходили по-прежнему, так чертежи поганские и лежали в Архангельске. Никак не можно на немецких корытах в наших водах. Так чего удумал умник из России – все корабли старого образца заорлить.

В смысле – поставить клеймо с государственным орлом, перевожу для себя.

– И дальше ходить на заорленых. И с того момента за строительство нового корабля древнего нашего правильного поморского образца полагались каторжные работы. Вот тут уже и засумлевались людишки. Старые ладить боязно, новые не умели, да и паршивые они, а куда деваться. И все равно мы ему назло в нищету не впали, – так в двадцать четвертом опять указ издал. Запретил иностранным торговым кораблям приходить в Архангельск. Пусть-де в Петербурх ходют. Совсем сжить со света поморов вздумал. Многие и многие добрые фамилии в оскудение пришли.

В принципе я все это должен сам знать, да, похоже, ему главное излить желчь. Я свой, но малой. Потому и завелся. Учит уму-разуму.

– В Архангельск не очень походишь, фарватер сложный, мелководный и постоянно из-за песков меняющийся. Без лоцмана там никаким морским судам нет дороги. И с ним не больше шести десятков в год в порту умещалось. Какой смысл ломать торговлю. И это не вспоминая, что море замерзает. Всего и ходили четыре месяца в году. Уж больно мы ему не по душе. Самостоятельностью, силой, отвагой глаза колем. Он-то трус! Из-под Нарвы сбежал, как последний… – опять многокрасочный фольклор, завершившийся предложением сгнить заживо и чтобы черви выели глазенки. Я и не подозревал про подобные обороты. – Рази исконный царь такое сделает?

– А может, подменили на Кукуе немцы, – говорю из интереса, – аль когда за рубеж съездил.

– Может, и подменили, – резко оборвав затянувшийся монолог, подтвердил он. – Многие так рекли. Особенно после смерти евойной. Помер подменыш, должон вернуться настоящий и дать православному народу облегченье и возврат к прежним обычаям. Да, видать, удавили его давно. Так и не появился.

И про самозванцев я не помню. Хотя мои исторические сведенья совсем не показатель.

– Только вслух такое не вздумай при чужих, – погрозил он увесистым кулаком. – Знаю я, ты с беспоповцами вязался, то правильно, да не в России. Живо кликнут «слово и дело», да на дыбу пойдешь.

– Э…

– Правит-то у нас кто? – почти ласково объяснил мне, недоумку.

– Петр Лексеич, внук того.

– То-то и оно, родич. Ежели деда подменили, он кто?

Железная логика, подумал с уважением. Узурпатор и тиран.

– Вот и помалкивай.

Прямо разбежался в ближайшем трактире пересказывать. Я же пошутить хотел, но оказывается, юмора могут и не понять. Действительно, род от кого идет? Если с ним все подозрительно, какое право у его детей на трон?

– Хотя у них вся семья, – возчик опять харкнул на землю. – До венца прижитые дочери. Не зря малого сына бог прибрал. За грехи его тяжкие.

А у Петра Первого и второй сын имелся? Очередные новости. Ну не суть. Все равно в могиле. Дальше Екатерина Великая, убившая мужа при помощи фаворитов Орловых и Потемкина сразу после Екатерины Первой, жены его. Потому и Вторая. Тут все правильно и логично. Надо обдумать, как бы нынешнему подсказать об этих подозрениях. Глядишь, и наградит.

– Календарь сменил на католический, – продолжал бормотать он, уже не обращаясь ко мне, а сам себе под нос. – Не от Сотворения Мира, как у православных, а от Рождества Христова, да год с первого января, как не у людей. Вовремя бог милосердный взял его душу и низвергнул в геену огненную за все свершенное, а то бы и про святой крест об осьми концах повелел забыти. Даже никониане, надругавшиеся над истинной верой, чтут правильный.

Это уже меня особо не трогало. Тем более что и обращаться напрямую перестал. Все бурчит недовольный и бурчит. О чем бишь я раздумывал, пока он меня не окликнул? О великой учености моего… даже не нахожу как назвать… его же фактически не было, и тот Ломоносов – не я, и никогда им не стану. И знания у меня из будущего, которое еще не случилось. Фу. Сам себя запутал этими глупостями. Будем считать, его и не было. Ученого. И будущего тоже. А вот что конкретно могу дать российской науке я?