Целая вечность и на минуту больше-1

— Эх, Вугар, вот смотрю я на тебя и понимаю, что за всю свою жизнь ты только однажды поступил умно, когда женился на моей двоюродной сестре. Ладно, идите и определитесь, куда мы все–таки летим.

Уже подлетая к Киеву, я посмотрел на Вугара: даже учитывая, что я его ненавижу, мне его было невероятно жалко: так войти в историю МИДа, конечно, можно только один раз в жизни и это случилось у меня на глазах. Что бы он ни сделал для отечественной дипломатии за всю оставшуюся жизнь, его навсегда запомнят как человека, летевшего в Кишинев, а прилетевшего в Киев.

Ага, минус тридцать, министр без шапки, в одном тоненьком пальто, а приветствует его почетный караул, причем протокол расписан по высшему разряду — как для министра дружественной страны и стратегического партнера. Зрелище, между прочим, презабавное — перед шеренгой двухметровых хохлов наш министр, который теряется на их фоне.

— Здоровеньки булы, хлопцы! — это наш красавец решил украинцев их родной мовой поразить.

В ответ ему прозвучала тишина.

— Здоровеньки булы, хлопцы! — чуть громче и четче протянул наш. Становилось все интереснее. Причем не только нашей делегации, но и встречающей стороне.

Третий раз министр пожелал здоровья украинцам, уже жалобно глядя в глаза их министра. Реакция последовала незамедлительно — раздался бас их министра, который громыхнул:

— Здоровеньки булы, хлопцы!

— Здравия желаем! — троекратно прокатилось над аэропортом, и уже через три минуты мы были в машине.

Первым вопросом министра был:

— Где начальник протокольного отдела?

— Он решил, что поедет в другой машине.

— Пусть срочно подойдет ко мне, после первой же встречи. Кстати, где у нас сейчас встреча будет?

— По протоколу, первая встреча в министерстве иностранных дел.

— Не произносите при мне слово «протокол». Кстати, кто говорил, что в Киеве солнечная погода?

М-да, солнце, конечно, было. Обратного никто не мог утверждать, но плевок замерзал, не долетая до земли, и это тоже был факт: я уже попробовал поплеваться втихаря.

— Протокольный отдел утверждал, что в Киеве солнечно, господин Министр!

Если бы взгляд на расстоянии способен был убивать, то начальник протокольного отдела уже должен был пасть бездыханным. Как–то косо все пошло в аэропорту, по–видимому, была договоренность, что наш министр что–то другое произнесет, и караул натренировали не на «Здоровеньки булы», а на «Сезам, откройся», например. Вот только начальник протокольного отдела министра об этом забыл предупредить. А почетный караул — это настолько запрограммированные товарищи, что зомби перед ними просто креативные и творческие ребята.

Так, ну, вот, встреча в МИДе, между делом, закончилась. Уже хорошо, все остальное легче. По программе у нас сегодня посещение культурного центра нашей общины, посещение школы при культурном центре нашей общины, посещение библиотеки при школе, банкет, который дает наше посольство для нашего министра, хотя по протоколу они не должны этого делать, и только потом «до дому, до хаты», как сказала бы принимающая сторона.

Вот смех: после каждой встречи министр, грозно глядя на нас, спрашивает:

— Где начальник протокольного отдела?

В ответ звучит: «в культурном центре, в школе, в библиотеке». На самом деле несчастный умудряется соскакивать на место следующего мероприятия раньше, чем у министра дойдут до него руки. Интересно, долго он так бегать будет? Все равно ведь все в гостиницу вернемся.

Ну, наконец, день закончился. Неужели мы возвращаемся в гостиницу? Ни у кого сил не осталось, и ехали в гостиницу так, как будто произнесенное слово способно убить.

Так, вот только провожу министра до его номера, и к себе в комнату, баиньки. О, какие люди! Вот и начальник протокольного отдела перед номером министра стоит, к двери жмется. Понял, что встречу с судьбой дальше оттягивать бессмысленно.

Министр посмотрел ему в глаза долгим пристальным взглядом и произнес фразу, которая поразила протоколиста в самое сердце:

— Ты знаешь, я сейчас так устал, что лыка не вяжу. Будь любезен, завтра в полдевятого перед первой встречей зайдешь ко мне в номер и напомнишь, чтобы я на тебя поорал за сорванную церемонию приветствия. Понял?

— Да, господин Министр!

— Да, и очень быстро расскажи, что произошло, почему хлопцы молчали?

— Господин Министр, вы же сами знаете, что почетный караул — это киборги с отлаженной программой, на этот раз их натренировали на фразу: «Здравствуй, солдат», а вы с ними на их родном языке поздоровались, вот их и глючило пару минут, пока их министр голос не подал.

— А меня предупредить у тебя мозгов не хватило?

— Не хватило, господин Министр.

— Не надо со мной во всем соглашаться, у тебя же есть свое собственное мнение?

— Есть, — как–то очень жалобно и нерешительно протянул наш протоколист.

— А не должно быть, у тебя вместо своего мнения должны быть положения протокола. Ясно?

— Совершенно ясно.

— Ну, а все остальное ты услышишь завтра, сейчас все свободны.

— Спокойной ночи, господин Министр! — прозвучал ответ хором, на чем мы и распрощались.