Целевая орбита

Ведущий конструктор Владимир Афанасьевич Попов отдал тезисы доклада на госкомиссии. Ничего особенного с блоком при подготовке не было. Замечаний практически никаких. Написал «практически», но так не бывает. Замечания, конечно, были. Не помню ни одного блока, чтобы при испытаниях на полигоне не было замечаний. Только одни — серьезные, как, скажем, при подготовке блока для пуска коммерческого аппарата Индонезии «Гаруда». Тогда после заправки горючим начал пропускать предохранительный клапан. Пришлось менять блок. Но чаще сталкиваешься с мелкими неполадками, в основном, связанными с наземным испытательным оборудованием. Оно ведь не менялось более тридцати лет.

Но в этот раз ни блок, да и «наземка» не вызвали нареканий. Вернее, было одно, связанное с наземным кабелем, но его быстро устранили.

Старт КА «Экспресс-3А» — второго связного спутника — намечен с новой установки 39. Стартовая позиция относительно недавно прошла реконструкцию.

Едешь туда, а мысли так и бегают в голове: «Может быть, этот старт внесет свои коррективы в полет». Понимаешь, что нет никакой связи. Но все равно мысли из головы не выходят.

Никогда ни один ракетчик не избавится от тревожных мыслей перед пуском. Сомнения, сомнения, сомнения. И чем больше знаешь ракету, тем больше сомнений. И хотя, мысленно перебрав все элементы этого человеческого творения и их испытания, не находишь изъянов, все равно мысли шальные не оставляют.

Едем. Что-то говорит мой заместитель по испытаниям, но это об обшей атмосфере на Байконуре, на нашей родной площадке 2. Не слушаю. Настраиваюсь на госкомиссию.

С калейдоскопической быстротой в памяти проносятся предыдущие пуски, схваченные замечания и, особенно, эти аварии. И пусть не по твоей «кафедре» были серьезные вопросы, но как члена госкомиссии они не могут не волновать, ведь все мы находимся в одной лодке, и неудача может потопить сразу всех. Лучше лишний раз проверить или хотя бы задать вопрос выступающему. Не грех лишний раз заставить каждого задуматься.

Когда-то при пуске КА «Азиасат» навалились на наше предприятие: и то не так, и это… Мы все выслушали, понимая, что второе включение не произошло по нашей вине. В печати широко освещали эту аварию. Даже фотографию виновника — двигателя разгонного блока ДМ — опубликовали. Все обработали, на все вопросы дали ответы, перетряхнули технологию. Мы были открыты для критики и принимали ее как должное. Чем больше зададут вопросов, тем надежнее закроется эта «дыра».

У наших коллег из Центра им. М. В. Хруничева подход был другой. Полагаясь на серийность своего изделия, все неудачи старались списывать на Его Величество Случай. Да и странная позиция конструкторов, которые как бы отошли в сторону от своего детища, считая, что они все сделали, была нам непонятна.

Заменили прибор, поставили новый и «поехали». Даже не дождавшись анализа дефекта. А потом и совсем забыли. Как так можно?! Наверное, школа другая.

Мысли лезут и лезут. Вот и КП, проверка документов. Смотришь на солдатиков, и жалко их становится. Самый молодой спрашивает пропуск и тягает заградительную цепь, а на стульчике рядом сидит старослужащий, лениво наблюдая за происходящим. В самом КП — в виде снятого с автомобиля кунга — видно лицо заспавшегося офицера.

Почему-то эта картина осталась в моей памяти. Машины командиров на посту замечают заранее, и те, не останавливаясь, проскакивают мимо.

Поворот направо. И вот дальние монстры стартовых сооружений надвигаются на тебя. Дорога спускается вниз, мимо обворованных сооружений. Еще поворот направо — и остановка. Перед тобой — пусковой бункер.

Заходим. В отличие от военных представительств здесь нет контролеров. Этот бункер перешел на гражданское обеспечение. Теперь его хозяин — РКА, которое передало его конструкторскому бюро общего машиностроения. Теперь здесь обитают гражданские. Отмечаешь чистоту, окрашенные в светлые тона стены, хорошее освещение, а комната госкомиссии — вообще после евроремонта. Хороший буфет, да и ассортимент в нем приличный. Наши ребята довольны. Можно не брать с собой бутерброды и термосы. Находиться в бункере придется чуть более восьми часов.

Члены госкомиссии уже в сборе. Это: Генеральный конструктор из НПО ПМ А. Г. Козлов, представители РКА, вернее, Федерального космического Центра на Байконуре, заместитель генерального конструктора КБ ОМ Е.И. Соколов, командир космодрома Л. Т. Баранов, руководители наших смежных предприятий. Председатель госкомиссии — В. И. Козлов.

— Привет возмутителю спокойствия, — здоровается Виктор Иванович. — Как долетели?

— Нормально.

— Опять будешь задавать вопросы?

— Буду. После госкомиссии выводы так и не сделали. Загордились удачным пуском.

— Да нет. Сделали кое-что.

Л.Т. Баранов, наблюдавший эту сцену, понимающе улыбается, как бы поддерживая мое отношение к испытателям «Протона».

Почему-то у каждого возникает вопрос: «Когда прилетел?» Хотя на девяносто процентов знали, что сегодня.