Целевая орбита

Самолеты стали летать редко. Наших, от РКК «Энергия», плановых вообще не стало. Под каждую экспедицию нужно заказывать. Другое дело было, когда работали по проекту «Энергия — Буран». Тогда в день было по два — три рейса. Порой даже в воскресенье.

— Как у вас? — спрашиваю Альберта Гавриловича. — Есть заказы?

— Да так… Прошлая неудача здорово нас подкосила. Будем надеяться на лучшее.

— А почему бы нам не объединиться? Ведь мы из одной команды вышли. У вас опыт. У нас сейчас разработано много новых технологий. Наш «Ямал», по оценке западных специалистов, не уступает по своим качествам спутникам фирмы «Хьюз» или «Лорал». Вот потеряли второй аппарат. Думаю, что не хватило опыта, что-то не учли.

— Нюансов много, это верно. Да и я не против объединения. Только захочет ли ваш Генеральный? Он не очень лестно высказался в наш адрес.

— На западе фирмы объединяются, чтобы выжить, а мы что?

— Это верно.

— Я поговорю с Генеральным или для начала с Легостаевым. Это теперь по его кафедре.

— А что, «Газком» больше не руководит вами?

— Вроде все кончилось. «Газком» остался только заказчиком, а разработка — за Корпорацией.

— Это правильно.

— Ну что, пошли? — Это уже другой Козлов звал всех на заседание комиссии.

Все поднялись. Небольшой зал заседаний, отделанный современными панелями, был уже полон. Прошли к столу президиума.

Открывая заседание, Виктор Иванович обратил внимание на важность этого пуска. Это было обычное наставление председателя. Как будто бывают запуски космических аппаратов не важные. Одни — коммерческие, о важности которых можно и не говорить: все понимают, что недосчитаются огромных денег. Другие пуски — по госзаказу. Их значимость тем более понятна. Это или нужды Министерства обороны, или связные, или навигационные, которые обновляют космическую группировку. Любой отказ свидетельствует о невыполнении государственного поручения. А это чревато.

— Мы с вами должники. Я понимаю, что авария — не по вине сидящих в зале. Прошу только всех быть внимательными и выполнять свои обязанности, как положено. Приступим.

Начальник Центра доложил о подготовке ракеты в монтажном корпусе, перечислил замечания и меры по их устранению. Вслед за ним доложил о готовности стартового комплекса Е. И. Соколов — заместитель генерального конструктора из КБ общего машиностроения.

Затем последовали доклады о готовности космического аппарата и разгонного блока. О последнем сообщил наш заместитель техрука В. И. Лазуткин.

Жду доклада Сафонова о ракете.

И вроде бы он сказал все, как обычно, но, похоже, его что-то тревожило.

— А где заключение на ракету? — это опередил меня председатель комиссии.

Молчание.

— А что, его нет? Как так можно проводить комиссию?

Наступила тишина.

— У нас пока нет заключения. Оно только оформляется.

Я не выдерживаю:

— Как же мы проводим комиссию? Мы же должны дать разрешение на вывоз ракеты на старт.

Председатель комиссии растерялся. Он знал, что у секретаря отсутствует заключение Центра им. М. В. Хруничева. Наверное, надеялся, что к моменту проведения комиссии оно появится. В. И. Козлов встал.

— У меня есть предложение. Давайте послушаем остальные службы. Может, еще будут вопросы. Нет возражений у членов комиссии?

Возражений не было.

Дальше процесс пошел по накатанной дорожке. Измерительный комплекс, связь, метеорологическая обстановка.

Когда выступают метеорологи, в зале стоит тишина, все внимательно слушают. Откуда такой интерес к погоде? Может, оттого, что эта служба дает информацию о будущем. Ведь интерес к погоде и в Москве, и в других городах не меньше. Были случаи, когда из-за нее откладывались пуски. На земле все хорошо: температура градусов двадцать и ветерок небольшой. А пуск отложили. Дело в том, что хотя на поверхности условия и в норме, а на высоте могут быть ветра, превышающие допустимые для ракеты. Поэтому и запускают метеорологические зонды, причем последний — за несколько часов до пуска. Если скорость ветра превышает норму, а значит, нагрузка на ракету станет недопустимой, и она попросту сломается. Поэтому дается запрет на пуск. Помню ситуацию, когда погоды пришлось ждать три дня. Американцы к этому параметру тоже относятся с особой осторожностью. Мы часто по радио слышим, как они из-за неблагоприятных погодных условий откладывают свои запуски.

А дать запрет бывает довольно сложно. Перед запуском раскручивается огромная «машина». За запуском следят во всех уголках России, не говоря о том, что на Байконуре в боевой готовности находятся более двух тысяч человек. Поэтому интерес к погоде и докладу метеоролога особый. В тот раз все было в норме.

Все подготовлено: полетное задание сформулировано, боевой расчет управления, отделы НИР (научно-исследовательские работы), службы вооружения космодрома к работе готовы. Поля падения отделяющихся ступеней и головного блока определены, местное население оповещено, с администрацией районов, областей вопросы отрегулированы, от них получено «добро» на запуск, казахстанская сторона оповещена о предстоящем запуске.