Целевая орбита

— Что я говорил?.. — обращаясь к В. Е. Нестерову, сказал теперь уже бывший председатель комиссии генерал В. Л. Иванов.

— Будут вопросы. Мне тоже ничего не понятно. Как это все произошло?

С места И. С. Додин, директор завода на Байконуре:

— А наши права у этой комиссии? Она ведь создана для проведения летных испытаний, а не коммерческих запусков.

— На все есть разъяснение Коптева, — обобщил В. Л. Иванов.

В. Е. Нестеров молчал, он ничего не мог объяснить.

— Давайте работать, — подытожил генерал В. Л. Иванов. — Нам нужно перестроиться. Я имею доверенность генерального директора Центра Хруничева Медведева на исполнение обязанностей технического руководителя, а Владимир Евгеньевич проведет госкомиссию. Наша задача — не сорвать пуск.

Все понимали, что дальше обсуждать бесполезно, и совещание вошло в свой рабочий ритм. Доклады о подготовке ракеты, блока, старта, переходной системы выслушали практически без замечаний.

За столом президиума я, как всегда, оказался рядом с командиром космодрома Л. Т. Барановым.

— Ты правильно сказал, вроде мы все делали не то, обидели людей. Творят что хотят. Ну да ладно. Приглашаю тебя лично на парад по случаю Дня Победы. Завтра жду в девять двадцать у себя.

— Спасибо, буду. Обязательно буду с нашими ребятами.

Совещание технического руководства закончилось буквально за пять минут до заседания госкомиссии.

Прибыли американцы — заказчик от фирмы «Панамсат», представители ILS и разработчики аппаратов. К своему удивлению, увидел Бруно Гангуни уже в другом качестве. Он из ILS перешел в «Боинг» и стал консультантом. «Боинг» есть «Боинг», не так давно он «проглотил» американскую компанию «Хьюз», хорошо известную своими связными и телевещательными космическими аппаратами.

Еще в процессе работы по программе «Си Лонч» («Морской старт») мне удалось побывать на этой фирме. Особенно запомнился зал управления служебными системами космических аппаратов и зал управления передающими каналами. На огромной стене горели около сотни телевизионных экранов. Передачи транслировались по всему миру. Это производило впечатление. И вот теперь «Хьюз» в корпорации «Боинг».

Комиссию открыл В. Е. Нестеров. Ознакомив всех с постановлением (опустив обидные слова), он пригласил за стол президиума В. Иванова, командира космодрома, и американских коллег.

Повестка обычная. Совещание пошло по намеченному пути.

Вспомнил одну восточную мудрость. Умирал старый шах, собрались около него сыновья и спрашивают:

— Отец, ты прожил очень большую, долгую и счастливую жизнь. Скажи, что самое сильное и самое сладкое в жизни? Богатство?

— Нет.

— Вино?

— Нет.

— Женщины?

— Нет.

— А что же?

— Власть, — только и ответил мудрый шах.

Может, этого захотели наши руководители из Росавиакосмоса?

Как любят у нас не создавать, а ломать, как в «Интернационале» «Весь мир… мы разрушим до основанья…». Неужели есть законы природы, которые мы не познали?! А может, это предмет воспитания и культуры?

Не понимаю… Авторитет руководителя зарабатывается не сидением за столом президиума.

Помнится случай, как один руководитель Росавиакосмоса явился на заседание комиссии, которое уже шло. Он прошествовал в президиум, как бы показывая всем, что именно он — важное лицо и определяет судьбу всех вопросов, которые обсуждаются. Сказать ему было нечего. Так и просидел в президиуме до конца совещания, молча. И к чему это привело? Да только тихонько посмеялись над ним. Громко нельзя. Руководители злопамятны.

Почему-то опять вспомнился наш Генеральный конструктор, академик Валентин Петрович Глушко. Когда его назначили, коллектив, тогда еще НПО «Энергия», встретил его очень холодно. На первой же партийной конференции он заработал около ста пятидесяти черных шаров. Это было как гром среди ясного неба. Смотрел на Валентина Петровича и даже со стороны было обидно за этого интеллигентного пожилого человека. А он сидел в президиуме, и ни один мускул на лице не выдал его волнения. Остальные члены президиума стыдливо отводили глаза. В партком предприятия он прошел, а затем его избрали членом Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза.

Держался он на предприятии как бы в тени. Давал свободу действий своим заместителям, не сковывал их инициатив, но строго следил, чтобы все действия были направлены на выполнение генеральной программы предприятия. Он быстро схватывал суть докладываемого вопроса, но никогда не перебивал собеседника и позволял ему высказаться до конца. Своими четкими вопросами заставлял докладчика задуматься над промахами, тем самым заставляя его мыслить в нужном направлении и акцентируя на главном.

Постепенно его авторитет на предприятии, благодаря не только техническим знаниям, но и очень тактичному отношению к людям, вырос. Мы стали понимать, почему на его бывшем предприятии НПО «Энергомаш» к нему относились с таким благоговением.