Целиком и полностью

– И поэтому мне пришлось уехать.

– Что произошло? – Я уселась на кровати, скрестив ноги. – Ну, то есть… что она сделала?

Он посмотрел на потолок и продолжил:

– Она не кричала – поначалу. Просто смотрела на меня широко распахнутыми глазами, очень долго. Я хотел умыться, прежде чем показываться ей – чтобы утешить ее, понимаешь? – но я боялся, что она убежит до того, как я зайду в ванную, поэтому я оставался на месте и пытался поговорить с ней. Я говорил, что никогда не обижу ее, никогда не сделаю ей больно, что я делаю так только с теми, кто обижает других, и что я ничего не могу с собой поделать, но она просто стояла в дверях, как статуя.

Он глубоко вздохнул, и я поняла, что он плачет или близок к тому, чтобы разрыдаться. Я села на пол между кроватями и похлопала его по руке.

– Потом я услышал, как Кайла открывает дверь своей спальни, зовет меня по имени и спрашивает, все ли в порядке и можно ли выйти. Это вывело Рейчел из транса. Она выбежала из дома, а я не мог побежать за ней, потому что показалось бы, что я гонюсь за ней, так ведь? Поэтому я умылся, привел себя в порядок, подождал еще несколько минут – показавшихся вечностью – и сказал Кайле, что мне нужно кое-куда съездить. Сестра все спрашивала меня, что случилось и не поссорились ли мы с Рейчел, но я ничего ей не говорил.

Ли поднял мою руку, сжал ее, отпустил, и после этого я не знала, куда девать свои руки.

– Когда я подъехал к ее дому, из него вышел отец Рейчел. Он никогда не любил меня, и это было видно по его лицу – такому самодовольному. Как будто он был прав насчет меня все это время. Он запер входную дверь, чтобы я не вошел, встал перед ней, скрестив руки, словно вышибала, и сказал, что Рейчел прибежала домой вся в слезах, что ее рвало, что она как в бреду повторяла, что кто-то кого-то съел. Ее родители не восприняли ее слова буквально, думали, что я напоил ее и попытался… ну… это. – Он вздохнул и прижал пальцы к глазам. – В общем, я сказал, что я ее не касался, что никогда и ни за что не обидел бы ее, но, конечно же, он меня не послушал. Было слышно, как она кричит и плачет на втором этаже, а мать пытается ее успокоить.

Ли опустил руку и снова открыл глаза.

– Я любил ее больше всех на свете, но не мог ее успокоить и все исправить. Ее отец захлопнул дверь перед моим носом, но прежде… прежде бросил: «Держись подальше от моей дочери, усек?!»

Он помолчал.

– Если бы не Кайла, я бы покончил с собой.

До этой речи я считала, что выражение «сжалось сердце» – всего лишь фигура речи. Мне захотелось утешить его: не просто погладить по руке и выразить свои сожаления, но действительно как-то помочь. Если я монстр, то вдруг у меня есть какие-то волшебные способности?

– А что потом? – спросила я. – На следующий день ты пошел в школу?

– Как я мог после такого? Слухи распространяются быстро. Скоро все знали, что я сделал нечто ужасное, непростительное. Не знали, что именно, но и этого было достаточно.

– А что с Рейчел?

Ли покачал головой:

– Я не видел ее два года. Ни разу после того вечера.

– А она хотела повидаться с тобой?

– Она бы не смогла со мной встретиться, даже если бы захотела. Я испортил ей жизнь, Марен. Ей пришлось уйти из школы. Ее положили в больницу. С ней невозможно связаться. Я не могу поговорить с ней, не могу объясниться. Она находится в одном месте с кучей психов, которые рисуют восковыми мелками и едят пюре ложкой, и никто ей не верит.

«Она находится в одном месте с кучей психов. Как и мой отец».

Ли заплакал, и на этот раз не старался скрыть слезы. Я села на кровать рядом с ним, он выпрямился, прижался к моему плечу и уткнулся лбом мне в шею.

– Я никому никогда не рассказывал об этом.

Голос его вдруг стал до жути спокойным. Его слова проходили как бы сквозь меня.

– Как я мог рассказать Кайле? Она же единственный человек на свете, который считает меня хорошим.

– Я тоже считаю тебя хорошим.

Ли попытался рассмеяться.

– Ну, ты меня не настолько хорошо знаешь.

– Один из нас должен быть хорошим, – настаивала я. – И это точно не я.

– Не надо было привозить ее к нам домой. Почему я просто не угостил их мороженым или не пригласил прогуляться?

Он отстранился от меня. Глаза его опухли и покраснели.

– Ты довольна, что спросила?

– Это же одна из причин, по которым ты возвращаешься? Надеешься увидеть ее.

Он лег и закрыл глаза, а я вернулась в свою кровать. Момент искренности закончился.

– Я просто сидел на парковке, смотрел на здание, гадал, какая комната ее. Несколько раз попробовал зайти, но родители рассказали обо мне. Если кто-то не указан в списке на посещение, его к ней не пускают. Не думаю, что есть способ все исправить, но если бы я смог хотя бы объяснить ей, может, это помогло бы.

– Ты… до сих пор любишь ее?

– Да, – ответил он медленно. – Конечно, люблю. Сейчас это… не то же самое, если можно так сказать. Я знаю, между нами все кончено, и я знаю, что она заслуживает лучшего – всегда заслуживала лучшего.