Целитель #05 - Пятилетку за три года!

– Предупреждать надо… – засипел он, перхая. – Что, вот так вот, как мы сейчас? Вживую?

– Живее не бывает! Его зовут Миша Гарин, ему семнадцать, хотя кажется старше. Миха согласился сотрудничать с нами. Я оставил его на конспиративной квартире, сам поехал на доклад к товарищу Брежневу… а где-то через полчаса позвонил Михе. И попросил… Потребовал, чтобы он исчез.

– Да что же это такое! – Дмитрий Федорович сердито отставил стакан. – Погибели моей хочешь? Чай-то горячий! – Он сделал маленький глоток и нахмурился. – Подожди, подожди… И чего тебе Леонид Ильич наговорил?

– Дал мне срок в двадцать четыре часа, чтобы я нашел Миху – и упрятал на режимный объект под строгую охрану, – отчеканил Юрий Владимирович. – Сказал, что ты лучше знаешь, в какой, так сказать, монастырь его постричь.

Лицо Устинова как будто обрюзгло. Министр уставился в столешницу, а его пальцы крошили объедок кренделя.

– А ты, значит, ни в какую? – Взгляд, брошенный исподлобья, поверх очков, показался Андропову зорким и прицельным.

– Миха вылечил меня. – Ю Вэ легонько шлепнул по столу, – Миха вылечил мою Таню! Да я молиться должен на этого парня! Все мы у него в долгу! Слыхал, как съезд гудел, когда генеральный отложил свой доклад и начал говорить от себя? Писаки строчили как угорелые! А ведь, не будь Михи, зачитал бы тягомотину часа на три, все бы горячо поддержали и одобрили. А Лёня в минуты уложился, зато всё по делу, и какому делу!

– А Миху, стало быть, за высокую бетонную ограду, – медленно проговорил Дмитрий Федорович, – под бдительную охрану часовых с «калашниковыми»…

– Так именно! – горько вымолвил председатель КГБ. – А это недопустимо! Это… Это просто мерзко!

Он покосился на второй стакан с чаем, над которым вился парок.

– Чего не пьешь? – буркнул Андропов.

– А это не мой! – оживился Устинов. – Товарища одного. Лет десять не видел! А, вот и он!

К столику подошел ладный, седой прибалт, крепкий для своих лет и лишь слегка расплывшийся в талии.

– Етта… – выразился он. – Приветствую, Юрий Владимирович.

Поставив на столик пару блюдец – с омлетом и парой сосисок, добавил ворчливо: – Хоть перекушу нормально, а то – крендель! Етто девчонки пускай кренделями обедают, им фигуру беречь…

Гулко хохотнув, министр обороны хлопнул прибалта по широкому плечу:

– Рекомендую: Арсений Ромуальдович Вайткус! В тридцать девятом внедрился в СД, служил по ведомству Шелленберга. Мы Арсения, значит, орденом Ленина и «Золотой Звездой» тайно награждали, а Гитлер ему Рыцарский крест на грудь вешал…

– Как главный буржуин – Плохишу, – скривился Вайткус. – Еще и похвалил, с-сучок замшелый… Вот, говорит, взгляд истинной белокурой бестии! Знал бы, чего мне стоило сдержаться…

– Постойте, постойте… – откинулся на спинку Андропов. – Штандартенфюрер Эрих Войтке?

– Яволь, херр генерал, – усмехнулся Ромуальдыч.

– С ума сойти…

– Понял, Юра, – усмешливо сказал Устинов, – среди каких людей вращаюсь? Что ни человек, то легенда!

– Щас, – буркнул Вайткус, – наговоришь тут…

Министр посмотрел на часы.

– Перерыв кончается, гадство какое… – пробормотал он и замер. – Стоп! Ты сказал – Миша Гарин?

– Ну-у, да, – насторожился Андропов.

– С Украины? – подался вперед Устинов. – Из Первомайска?

– Д-да… А откуда…

Дмитрий Федорович поднял руку.

– Некогда, Юра! Потом как-нибудь. А с Михой я, выходит, и сам виделся! Арсений тебе все расскажет. – Поднявшись, он отряхнул мундир. Задумался на мгновение – и тяжело оперся кулаками о столешницу. – Я понял твою позицию, Юра. Уважаю. И… ты вот что. Расскажи все Арсению. Он имеет право знать. Всё, я пошел.

Стоило Устинову отойти, как поплыл требовательный звонок, сзывающий творить историю.

– Рассказать о чем? – Серые глаза Вайткуса блеснули сталью. – И при чем тут Миша?

– Пойдемте, Арсений Ромуальдович, прогуляемся… – зажурчал Андропов, выводя «штандартенфюрера» на террасу, обрамлявшую банкетный зал. – Отсюда такие виды – залюбуешься. А разговор у нас выйдет долгий…

Среда, 25 февраля. День

Москва, Киевский вокзал

За поднятым воротником куртки тангетка рации была незаметна, а колючий шарф прятал провод. Щукин покосился на соседа, увлеченно просматривавшего «Советский спорт», вывешенный на стенде. Сам Саша углубленно изучал «Известия».

– Седьмой, я – Первый, – пискнуло под ухом. – Прием.

Щукин спокойно отошел и лишь затем вдавил кнопку.

– Седьмой на связи.

– «БОМЖ» движется от автобусной остановки в вашем направлении.

– Вас понял.

Александр неторопливо достал пачку «Столичных». Особой тяги к табаку он не ощущал, просто курящий человек не вызывает особых подозрений. Даже наоборот, логика сама протягивает недостающие ассоциации.

Почему этот парень, зябко вжимающий голову за воротник, торчит у Киевского вокзала? Наверное, ждет кого-то, встречает или провожает. А пока смолит сигарету…

«БОМЖа» Щукин приметил издали, но виду, разумеется, не подал. Гарбуз двигался развинченной походкой стиляги, нагруженный сумкой через плечо. Глядел на все с усмешечкой, с брезгливым прищуром. Наверняка статус агента ЦРУ сильно поднимал ему самооценку.