Целитель

— Тяжкие телесные повреждения. От двух до восьми. Я попробую тебя вытащить до суда под подписку. Не факт, что получится. Если бы не Селезнёв… У этой мрази, старшего Селезнёва, кум замминистра. Но не унывай! В самом худшем случае отсидишь максимум год. Потом и судимость сможем снять через время. Да, я тут собрал тебе передачу. Чай, колбаса, конфеты, сигареты.

— Зачем сигареты?

— Здесь это валюта. Можешь раздать, можешь менять. Или играть на них. Только честно тут не играют, даже не пробуй.

Ведут назад в камеру. Чувство непонятное, с одной стороны радость, что не убил. С другой — получается, не отомстил. Захожу, сразу иду в угол к смотрящему. Кличка «Глобус», уже узнал.

— Мне тут продукты передали.

— Чай, сахар, на общак, остальное на твое усмотрение, хочешь сам ешь, хочешь — поделишься с кем.

— Сигареты мне не нужны, я не курю — достаю блок «Космоса».

— О! Сигареты это хорошо. Что смурной?

— Сука та выжила. В больнице лежит.

— Так радуйся. Вместо червонца пятерик получишь. А будешь правильно жить на зоне, глядишь, братва и поможет. Вернешься, а он уже ласты склеил.

До обеда общаюсь с Димой, тот обучает меня правилам поведения, жаргону. Дима ждет суда за угон машины. Длинноносый косится на меня, что я ему сделал? Принесли обед — что-то среднее между супом и кашей. Но есть можно, даже мяса кусочек есть. Я выложил на общий стол колбасу.

— Нечем порезать, ломайте так.

— Спокуха братан! — парень по кличке Циклоп (у него нет одного глаза) достает раскладной нож. Я удивляюсь.

— Тут можно нож держать?

— А ты не знал? Можешь и шмайсер попросить передать, в тумбочку положишь — прикалывается длинноносый. Его называют Барыло. Иногда сокращают до Рыло.

— Глохни Рыло — осаждает того Глобус. — Молодежь учить надо. Как нычки делать, как с кумом базарить. Какую смену подготовим, такой и порядок будет.

Периодически кого-то вызывают, уводят, приводят. Двоих забрали с вещами — отправляют в лагерь. Вот надзиратель открыл окошко и передал что-то подскочившему Рыло. Тот сразу относит в угол. Через пару минут зовут меня.

— Пришла малява с воли. Уважаемые люди за тебя ручаются. — Глобус заметно удивлен — что ж ты не сказал, что с Герцем знаком?

Я пожимаю плечами. Это имя, или кличка мне ни о чём не говорит.

— С такой крышей на любой зоне будешь жить в шоколаде. Герц редко за кого подписывался. Резо — только тут авторитет. А Герца можешь называть везде — Воркута, Колыма.

Как-то не приходило в голову, что могут отправить так далеко. А ведь так и будет. В Магадан зашлют. Ничего, везде люди живут и выживают.

— Колесов! К следователю!

На допросе повторяется почти то же самое. Действительно проверяет на соответствие. На покупке оружия чуть задержались. Приметы, время, сумма. Выжимает как можно больше мелких деталей. Опять дает подписать. Долго читаю, проверяю. Всё правильно.

Вернувшись опять сидим, болтаем с Димой. Немного ориентируюсь уже в коллективе. Блатных тут немного, человек пять, остальные мужики, большинство сидит первый раз. Серьёзных преступлений нет — воровство, драки, угоны. Есть алиментщики. По сути, у меня самая серьёзная статья из всех. Даже Глобус попался на квартирной краже.

— Димка — спрашиваю шепотом — А ты знаешь кто такой Герц?

— Юра Герц? Слышал. Он с Япончиком работал, потом разошлись. По кассам промышляет. Не знал что он у нас в городе.

Юра??? Офигеть. Не думал, что он такой авторитет.

Три дня меня не вызывали. И Сергей Николаевич не объявлялся. Оптимизма это не внушало, мог умереть Тимур, или папаша пытался замять дело. Неизвестность худшая пытка. В камере ничего не происходило, мелкие ссоры быстро гасились смотрящим, обижать никого не обижали. Свои способности я не светил, не до них сейчас. Когда на третий день после обеда меня вызвали — обрадовался. Хоть что-то узнаю. Заводят в тот же кабинет без названия, на этот раз там Валерий Евлампиевич. Ожидал я что придет, но не сильно он торопился.

— Садись. Подвел ты меня. Такой нагоняй прилетел из Москвы, хотели уволить. Недостаточно контролировал. Вот скажи, мне надо было за тобой слежку установить?

— Это Ваши проблемы. Я не работаю в вашей организации и никому ничего не должен.

— Ну не спеши в урки записываться, грубить начинаешь. Вопрос решается, что с тобой делать. Мне дали добро на то чтобы тебя вытащить из этой жопы. Но два товарища не дают мне это сделать. Один Селезнёв, второй — Шапошников. Так что давай и ты подключайся. Или хочешь посидеть?

— Селезнёв понятно, а Шапошников чем мешает?

— Я предложил ничью — Шапошникова забирает заявление о попытке изнасилования, а Селезнёв закрывает дело о покушении на убийство. Оба отказались. Один надеется доказать, второй надеется выкрутиться. Пострадаешь ты.

— И что я могу сделать?

— Поговоришь с Настей — пусть изменит показания. Тебе она не откажет. Потом устрою встречу с Селезнёвым. У него цирроз печени. Годик протянет в лучшем случае. Вылечишь — будешь на свободе. И Тимура тоже поставишь на ноги.