Целитель Галактики

Ракопаук принялся читать текст с аккуратно развёрнутого им и теперь удерживаемого сразу четырьмя лапами-ногами листка:

Болото тянется вдоль гор,
Губя работы наши вчуже.
Но, чтоб очистить весь простор,
Я воду отведу из лужи.
Мильоны я стяну сюда
На девственную землю нашу.
Я жизнь их не обезопашу,
Но благодарностью труда
И вольной волею украшу.
Стада и люди, нивы, сёла
Разядрются на целине,
К которой дедов труд тяжёлый
Подвёл высокий вал извне.
Внутри по-райски…[6]

Увлечённо декламирующего паука прервал моллюск:

– Ваш перевод неплох. Но некоторые слова употреблены неточно. Вот, например, «Стада и люди, нивы, сёла разядрются…». Грамматической ошибки здесь, пожалуй что, нет, но земляне так не говорят. – Моллюск взмахнул краем мантии, ища поддержки Джо. – Не правда ли, мистер Фернрайт?

«Стада и люди… Нивы… Разядрются, – принялся размышлять Джо. – Разядрются, разядрются… Слово вроде бы знакомое, но какое-то всё же странное, и моллюск, похоже, прав. Однако…»

– Мне нравится ваш перевод, – проговорил Джо, обращаясь к ракопауку.

Тот даже взвизгнул от удовольствия.

– Согласитесь, – возбуждённо продолжал он, – что эта драма весьма напоминает затеянный Глиммунгом Проект! Вода в драме символизирует всё, что разрушает творения разумных существ, а ведь именно море, а море и есть вода, захлестнуло столетия назад, а затем и поглотило Хельдскаллу, и вот теперь Глиммунг хочет отринуть его от Храма, а «мильоны», которые вышли одолеть поток, – это, несомненно, мы. Гёте, конечно же, был ясновидящим и предсказал восстановление Хельдскаллы.

Грузовик замедлил ход.

– Всё, приехали, – сообщил водитель-верж.

Он нажал на тормоза, и машина, пронзительно взвизгнув шинами, остановилась; пассажиры в очередной раз повалились друг на друга, а Мали, вздрогнув, открыла глаза и тревожно огляделась, очевидно, не понимая спросонья, где находится.

– Всё хорошо, – заверил её Джо, привлекая к себе. – Причин для беспокойства нет.

«Нетрудно предугадать, что нас обоих, весьма вероятно, вскорости ожидает, – подумал он. – Конечно же, прозвучит уже знакомое “И в горе, и в радости. И в бедности, и в богатстве. В общем, пока смерть не разлучит нас”».

Странно, что именно сейчас он вспомнил слова брачной клятвы. Странно, но вроде бы даже к месту, ибо было очевидно, что где-то поблизости бродит смерть.

Он поднялся на затёкших ногах и помог Мали встать. Они неуклюже спрыгнули с края кузова.

Джо глубоко вдохнул. Ночной воздух был насыщен запахом моря…

А Глиммунг стремится отделить Хельдскаллу от моря. Несомненно, уподобиться самому Господу, отделившему свет от тьмы, а воду от суши, таким образом вознамерился.

– Господь Бог, создавая мир, тоже напоминал Фауста, – заявил Джо ракопауку.

Мали, дрожа от пронизывающего сырого ветра, пробормотала:

– Только дискуссий по теологии нам сейчас и не хватает. Здесь и без того темно, как в могиле.

Джо на фоне ночного неба вдалеке – то ли на самом конце мыса, то ли уже на островке за ним – различил округлый силуэт геодезического купола.

«Нам, очевидно, далее туда», – предположил он.

Начали прибывать остальные грузовики, и из кузовов посыпалось множество разнообразных существ. Розоватому желе оказалось не по силам спуститься на землю, и ему на помощь пришёл некто, напоминающий рыбу-ежа. Многие другие также помогали друг другу.

Внезапно над их головами зависла большущая, переливающаяся яркими разноцветными огнями машина на воздушной подушке. Машина, неторопливо снизившись, приземлилась рядом с толпой.

– Приветствую вас, господа, – раздался из неё голос. – Я доставлю вас к месту вашей будущей работы. Осторожно поднимайтесь на борт. Приветствую! Приветствую всех вас!

«Привет, привет», – мысленно засвидетельствовал своё почтение пилоту диковинной машины Джо и поднялся на борт, а вместе с ним или чуть позади на борт также поднялись, влетели, вползли или закатились и остальные участники Проекта.

* * *

В геодезическом куполе их встретила толпа роботов.

Джо замер, не веря своим глазам.

Роботы! Настоящие роботы!!!

– Они здесь вовсе не запрещены, – увидев его замешательство, разъяснила Мали. – Не забывай, что ты уже не на Земле.

– Но ведь ещё Эдгар Мэхэн доказал, что искусственные формы жизни существовать не могут, поскольку «жизнь происходит от жизни, и потому создание самопрограммирующихся механизмов…»?

– Ну так вот же они, перед тобой – целых двадцать штук, – возразила Мали.

– Почему же тогда нам внушали, что их невозможно изготовить? – спросил её Джо.