Целое лето

— А как вы туда больных-то протаскивали? — спросил, выйдя в коридор, старший полицейский.

— На каталке, — сказал Андраник Григорович. — Она ровно в дверь вписывается. А слесарь наш в отпуске. Так пака и живём…

— Каталку те не трогали, — сказал старший.

— Да вообще никто не видел, чтобы они его выносили, — сказал тот, что стоял у двери. — Я уже всех опросил. Никто не видел.

— Ну не сам же он ушёл? — раздражённо сказал старший. — Доктор, мог он сам уйти?

— Нет, канечна, — помотал головой Андраник Григорович. — Я же гаварил…

— Да, я помню, но всё-таки — куда-то он делся?

— Я не знаю, спрасите хирурга, он апериравал… Я неврапатолаг, я к вашему бальному и не падхадил даже. Вы правда заканчивайте, патаму чта…

— Уже закончили. Но если вопросы появятся…

— В любое время.

— Андраник Григорович, — сказал Глеб. — Мне-то что делать?

— Ждать. Надеяться. Хочешь, свечку схади паставь…

— Она неверующая.

— Тагда просто жди. Звании мне, спрашивай. Если что — и я тебе пазваню…

— Никаких лекарств?..

— Нет. Не беспакойся — уж для Евдакии Германовны найдём всё…

С больничного крыльца Глеб попытался позвонить отцу. Десять длинных гудков — и отбой. «Абонент не отвечает». Отправил СМС-ку: «Бабушке плохо. Совсем плохо».

Внезапно потемнело, задул холодный ветер. Глеб посмотрел вверх. Наползала туча, похожая на пятерню. Ну и плевать, подумал он и зашагал к дому. Потом уже сообразил, что забыл забрать книги. Ладно, в другой раз…

Его нагнал автобус, притормозил, открыл дверь. Глеб вскочил. Тут же ударил ливень.

— По поводу машины, — сказал Олег. — Я звонил, её нашли.

— Пустую? — спросил Аспирант.

— Не совсем. За рулём спал некто Виктор Бахрушин по кличе Водяной. На нём уже три пьяных угона. Сам говорит, что ничего не помнит. Машина исправна, можно забирать. Стоит на штрафстоянке возле… сейчас посмотрю, забыл…

— Ладно, потом. То есть Благово никуда не уезжал.

— Скорее всего.

— Есть у меня одно соображение, — напряжённо прохрипел Сергеич. С голосом у него стало совсем плохо. — Если волчару он потерял, то уходить из города у него теперь причин нет…

— Ну и куда он в городе пойдёт в одних штанах?

— Я думаю, что учитель этот… Чубак… нам врёт. Кто-то с ним точно был. И этот кто-то сейчас — Квадрат девятнадцать.

— Баба, — сказал Олег. — Мужика бы он выгораживать не стал.

— Ну, по нынешним временам… — сказал Аспирант. — Хорошо, пусть баба. Что дальше?

— Почти всегда бабы у таких ботаников — из собственного коллектива, — сказал Олег.

— Допустим, — согласился Аспирант.

— То есть из школы. Школа маленькая, их там учителей человек пятнадцать…

— Так. И?

— Поставить детектор.

Аспирант задумался. Погрыз костяшки пальцев.

— А кровь на подушке проверили?

— Проверили. Другая кровь. Третья плюс. А у него вторая плюс. Может, санитарные книжки поднять?

— Что-то я не помню, чтобы в санкнижках группу крови рисовали…

— Учителя же военнообязанные.

— Кому-то это сейчас интересно… Товарищи офицеры, давайте не растекаться. Я знаю, все устали… Почему я против зайти в отдел кадров и против поставить детектор. Мы сильно рискуем засветиться. Мы и так засветились по самое не балуйся, а теперь ещё и упорствовать в этом… нет. Должно быть какое-то простое решение.

— Незамужняя, — сказал Сергеич. — Или разведёнка. И молодая.

— Почему молодая? — спросил Аспирант.

— Потому что у него жена старая, — сказал Сергеич. — Старая и властная. Так что эта — молодая, не сомневайтесь.

Справедливости ради надо сказать, что жена Чубаки, Ира Седова, вовсе не была старой, даже года на два помладше мужа — просто она принадлежала к тому типу женщин, которые как-то слишком быстро превращаются из девушек в тёток. А что до властности, то да, конечно — только сам Чубака этого не замечал, полагая подсознательно, что так оно и надо. Посмотрели бы вы на его матушку… Кстати, Ира и Лидия Гавриловна друг в дружке души не чаяли, и был случай, когда Лидия Гавриловна прямо сказала сыну, что если вдруг что — пусть убирается на все четыре, а она останется с Ирочкой. Такие вот странности любви.

— Я думаю, следует применить «исключение главного», — сказал Олег. — Просто пойти к учителю…

— Годится, — сказал Аспирант. — Давай, Олег.

«Исключение главного» — древний, но по-прежнему эффективный метод дознания. Человека заставляют, например, написать полный список всех своих знакомых. Зная или подозревая, что связь с НН дискредитирует и его самого, человек попытается или вообще не вписать этого НН в список, или вписать в самом конце, среди случайных контактов. Опытный дознаватель, имеющий представление о контактах подозреваемого, легко находит эти несоответствия и получает пищу для дальнейших разработок. Олег был достаточно опытен, да и задача его в сравнении с примером была очень проста…

— И есть у меня ещё одно соображение по поводу Благово, — сказал Аспирант. — Пойду потолкую с возможным фигурантом. Сергеич, на тебе волк и всё вокруг волка. Или волков.

— Тушку забирать?

— Пока нет. Куда мы её денем?..

Подошёл Суслик. Аня как раз доела батончик, смяла обёртку и сунула Суслику в карман.

— Спасибо, — серьёзно сказал Суслик. — Разглажу и повешу на стенку.