Целомудрие миролюбия. Книга третья. Миротворец

Включив старенький компьютер, Михаил обнаружил неприятное известие, оказывается, его интернет кабель срезан, что является ещё одним способ давления на затворника, дабы тот не смог писать разного рода провокационные обращения, о чем он, даже и не помышлял. Только оппозиция действующей власти постоянно огрызается, выказывает недовольство, критикует всё, и полезное и дурное, действует в интересах борьбы, и самое главное, ругая власть, особенно решения властей, не предлагает ничего противоположного, альтернативу, только саботирует, враждует, а вражда творит хаос. Михаил куда умнее, он сравнивает поступки и идеи со своим мировоззрением миролюбия и, исходя из соотношения сторон, делает выводы и не медлит их высказать. Видит то, как власти поступают различно и иногда за глобальными интересами подразумеваются, скрываются личностные выгоды и, наоборот, в частных вопросах оказывается нечто общемировое. Тогда властные структуры редко, но поступают добродетельно, а ведь по обыкновению повелевают крайне расчетливо и меркантильно. Добрым примером служит перемирие в Минске, после чего обстрелы Донбасса на время прекратились, по крайней мере, снизились, и мирные жители перестали гибнуть. Это миролюбивый поступок, если не примирил противоборствующие стороны, то хотя бы усмирил их, и это немаловажно. И властям не чужда совесть, потому что они не роботы, они люди, которые затевают войны, а потом делают вид, будто они мирно настроены. Но главное здесь не лицемерие, но уши детей, которые слушают пение весенних птиц, а не залпы смертоносных орудий или взрывы мин у себя во дворе. Прекращение огня – вот, что действительно заслуживает уважения и благодарности.

Однако миротворец чувствовал себя непричастным ко всему этому, ибо его влияние безлично, так происходит, когда слушатель внимает правде, сопротивляется ей, потому намерен и впредь поступать иначе, но в итоге действует исходя из принципов совести, которая по сути своей добродетельна и плохое никогда не посоветует.

“Покой столь желанный…” – подумал Михаил, обозревая свое скромное жилище. Человек его характера, очень щепетильно относится к собственной территории и индивидуальности. Дабы в душу не лезли, необходимо молчать, чтобы не посягали на домашнее обустройство, нужно быть скрытным отшельником. Такой человек исполняет оные нехитрые правила, для него самое главное в жизни – сохранность. Таков и всякий истинно творческий человек избравший своим предназначением – созидание добра и уничтожение зла.

Он хотел бы соорудить макет идеального общества, но в одиночестве это невозможно. Впрочем, его ум посетила бредовая идея, а что если порядок наступает, лишь тогда, когда человек остается один, наедине с самим собой. Может быть, обществу не быть песком, а стать подобием пчелиных сот. Может людям следует меньше взаимодействовать, и, находясь в равных условиях, люди перестанут враждовать, перестанут навязывать и отстаивать свои алчные интересы. Что если коллективизм смениться индивидуализмом, тогда люди разделятся на отдельные ячейки, и не будут собираться в жестокие толпы.

За оными помыслами его застали полицейские, один нахальный и дерзкий, видимо отвечал за агрессивную сторону этого дуэта, второй как полагается, был рассудительным и деловитым, спокойным, потому и распоряжался всяческой документацией. Однако Михаилу не пришлось ничего подписывать, ему лишь напомнили об условиях домашнего ареста, и если он вздумает сбежать, если он выйдет на улицу, то ему грозит для начала штраф, а затем и реальный срок заключения в местной тюрьме. Тот самый и говорил угрозами, в то время как второй осматривал помещения. Не найдя ничего незаконного, они удалились, толком не понимая за что наказан сей гражданин, главное, что за наблюдение за оным субъектом положена премия в размере месячной зарплаты и тем законники удовлетворились. “Должно быть, защищают важного свидетеля” – дружно сделали предположение они, пообещав себе быть прилежными в исполнении своих обязанностей.

Михаил лишь вздохнул, осознав всё свое одиночество. Кто в будущем будет снабжать его продуктами питания? С кем он, в ближайшее время, сможет поговорить? Ведь мысли столь безжалостно теснят его душу, желая свободы и признания. Как же не хватает в его жизни той терпеливой слушательницы….

Заключение оказалось безжалостным, но изгой общества не унывал, предав душу свою молитве. Его взывания к Богу были благодарственными и просительными, он молился о тех, кто изгнал его, не желая им того же, просил о мире, и о помощи. Крохотный огонек лампадки, не колеблясь, освещал икону Спасителя, святой лик взирал на сего затворника, поучая его быть крепким в вере.

Однообразные дни сменяли друг друга. Михаил не тратил время заключения на ерунду, он не только мыслил, но и записывал свои высказывания на страницах бумаги. Он замыслил в будущем напечатать небольшую брошюрку. Потому незамедлительно принялся за осуществление своего литературного замысла.