Целую, Кощей (СИ)

— А сурьезно, раз ты рот раззявил, то и пихай в него ногу куриную, чего без дела сидеть? Вот, правильно… Мы, внучек, как в город попадали, так сразу в кабак шли. А ужо потом, день эдак на третий… Да пережёвывай же! Смотреть на тебя тошно!

— Да жую я, жую… И что на третий день?

— А к бургомистру ужо шли или к губернатору какому и вот его тогда и просили поделиться да подкинуть нам деньжат на хлебушек и воду.

— Ага, ну да. А стража что же?

— А ты, внучек, думаешь, они там все в Европах дурные? Стражники как увидят нас оборванных да голодных, сразу слезами от жалости обливаются да по домам расходятся. Даже топорами толком и помахать им приветственно не удавалось.

— А бургомистр вам сразу хлеб и воду вот так просто и выдавал?

— А кудыть ему деватьси? — хмыкнул дед. — Жить-то всем хочется. А то, что тут тебе рассказывать будут, как я возвернувшись пять сундуков золота в Лукошкино прокутил, не верь! У нас набрешут с три улицы, да пять переулков! И трех сундуков не набралось, после того, как я Кощею его долю отсчитал.

— Однако… — протянул я, ухвативши кружку с компотом. — А потом?

— Суп с котом, — отрезал дед. — Дела пора делать, а не байки тут баить. Вона Аристофан тебя дожидается с докладом. Я его к Машке покудова определил, чтобы завтракать не мешал.

Ох, а я про Машу и забыл совсем.

— Деда, а Маша здесь ночевала или у посла своего?

— Здеся, внучек. К полуночи заявилась, да сразу и давай подчищать пироги, что после тебя еще оставались, да вином их заливать. А потом вскочила на стол и стала ребятишек моих новомодным танцам хранцузским обучать…

— И всё вы врёте, дедушка Михалыч! — донеслось из-за стены. — И не пироги там были, а всего три бублика. И не вино, а пиво. И танцы вовсе не французские, а испанские.

— Ну, испанские, так испанские, — покладисто согласился дед. — Гони к нам чертеняку нашего.

— Это… босс, — шагнул в нашу комнату Аристофан. — Какие указания в натуре сегодня будут?

— Здорово, Аристофан. Вы как обустроились?

— Без базара, босс. Калымдай дом кожевенника уже выкупил, мы там конкретно и обосновались. Реальное место, босс. И дом большой и в сарае для чего угодно места хватит.

— А Олёна?

— С нами она. И это… босс, — Аристофан расплылся в улыбке. — Мы пару тех пришлых бесов типа отловили.

— Да ну? И что они?

— Да левые они, босс. С южных земель к нам на приработки отправились. Чмошники какие-то. Порядочному бесу и стоять рядом с ними западло. А еще один удрал. Но ничего, отловим.

— Допросили их? Что они про Олёну и участкового говорят?

— Да так и говорят, что наняла их бесовка, вручила пяток яблок отравленных и велела участкового типа извести, а меч спереть. Мы, кстати, три яблочка у них в сумке и нашли.

— Три? Одно участковому скормили, значит, четыре должно оставаться?

— Два, босс… — потупился Аристофан. — Из этих трех, мы два этим бесам и скормили, чисто поприкалываться… Одно и осталось. А еще одно — у третьего гада, он зачем-то его себе забрал.

— Во как… Померли бесы от яблочек?

— Да ну, босс, помрут они как же! Окосели, как от плохого самогона, мы их вытащили за город да в Смородину и сбросили. Пущай теперь реально на свои земли и плывут.

Аристофан заржал, а я махнул рукой:

— Да и фиг с ними. А твои парни, чем занимаются?

— Дык сидим, ждем приказа, — пожал плечами Аристофан. — Несколько пацанов по городу бродят, присматриваются, а трое у пришлых бесов бизнес переняли — квасника кошмарить дальше думают, забор ему сносить и заново строить. Чего в натуре хорошему делу пропадать?

— Ясно. Ладно, развлекайтесь пока, но будьте начеку. Да и третьего беса отловите все-таки.

— Без базара, босс.

Аристофан откланялся и исчез очень довольный. Явно в Лукошкино ему нравилось.

А тут и Калымдай с нами связался по булавочной связи.

— А, Калымдай! Тут Аристофан говорил, что ты дом кожевенника в аренду взял. Без проблем обошлось?

— Всё в порядке, Федор Васильевич, он только рад был. А у нас тут на милицейском подворье развлечение сплошное. Народ туда-сюда бегает, кто на мента покойничка поглазеть, кто к поминкам готовится, а Шмулинсон, помните такого? Он гроб доставил.

— Ох, ты ж… — у меня нехорошо заныло внутри. — Так умер всё-таки участковый, получается?

— Да куда там! — засмеялся Калымдай. — Живёхонек, только шатает его еще. Но все равно погрузили уже его в телегу, забросали соломой и вроде бы к Гороху отправились всем отделением.

— Ха! Конспираторы!

— Точно.

— Хорошо, майор, продолжай следить за бабкиным теремом.

— Так точно, господин генерал!

И Калымдай завершил связь.

Но не успел я начать отполировывать завтрак чаем с булочками, как Михалыч вдруг дернулся, сделал страшные глаза и, выудив из-под подушки зеркальце для связи с Кощеем, протянул его мне.

— Здравствуйте, Ваше Величество!

— Здоровей видали, — хмыкнул Кощей и нацелил на меня костлявый палец. — Быстро Федя собирай команду, подымай бесов и бегом в подвалы Гороховские!

— А что случилось, Ваше Величество?

— Случилось, что пьянь эта царская совместно с ментом Никиткой, надумали турнир устроить для женихов Марьянкиных.

— Да и пусть развлекаются, нам-то что?