Целую, Кощей (СИ)

— А того! — вдруг во всю глотку заорал дед. — Рыдать мне тут надумал?! Слезами обливаться?! От я дурь-то слезливую из тебя сейчас выбью! Страдает тут он! Плохо ему!

Дед стоял гневный, красный, ощетинившийся, как ёж и вдруг сник, сдулся, как воздушный шарик и тихо спросил:

— Любишь её?

— Люблю, деда.

— Ну и всё, — дед заулыбался, да так заразительно, что и у меня рот растянулся до ушей. — Значит, наша будет Варька, это я тебе внучек конкретно заявляю в натуре блин!

Я засмеялся:

— Не, деда, у Аристофана лучше получается!

— Ну, да и фиг с ним, — ухмыльнулся Михалыч.

Я уже довольно бодро зашагал в гостиницу, а дед семенил рядом и всё приговаривал:

— А ты, Федька, не дёргайся сейчас, дай Варьке-то нарыдатьси всласть. Пусть поревёт, им это полезно, а наплачется да задумается. И ты, внучек руки-то не опускай, но и сам не шибко страданиями-то увлекайся… У нас вона хлопот — непочатый край, вот и принимайся за работу, исполняй службу Кощееву.

Голос Михалыча чудесным способом успокаивал и настраивал на позитивный лад, и я всего через пару кварталов полностью пришел в себя и смог вполне трезво и ясно взглянуть на ситуацию. Ну а что, собственно говоря, такого ужасного случилось? Поругались? А кто не ругается? Как поругались, так и помиримся, а Варя, всё равно моя будет. Никому ее не отдам и ей не позволю наше счастье разрушить. И дед правильно говорит — за работу надо браться вот и отвлекусь от переживаний, а там и Варюша успокоится и я снова попробую с ней поговорить, объяснить всё.

А дед у меня молодец. Вот поженимся с Варей, я первого сына Михалычем назову.

* * *

А в гостинице меня поджидал сюрприз от Кощея. Нет не премиальные в виде мешка золота и даже не ящик коньяка, а просто вызов по колдовскому зеркальцу. Ну, на самом деле не такой уж и простой вызов оказался…

Кощея таким я еще не видел. Глаза его пылали красным адским огнём, с зубцов короны соскакивали маленькие молнии, но сам он говорил ровно, хотя и было видно, что он едва сдерживается:

— Бери Михалыча, бесовку эту, Олёну и живо ко мне. Горыныч уже ждет вас.

Вот так вот. Ни "здравствуй, Феденька", ни "По добру ли, по здорову, не обижает ли кто, кормят-то хорошо?", а сразу хватай Михалыча и на коня. На Змея то есть.

— Ваше Величество, случилось что?

— Случилось. Давай быстро, Федька.

— Да вы толком-то расскажите, Ваше Величество!

— Я тебе расскажу! — вдруг сорвался на крик царь-батюшка. — Я и тебе и всей твоей Канцелярии так расскажу, что будете у меня лететь до Уральских гор, а то и подалее! И бесам твоим рога посрубаю! Упыриху Машку твою, шаху иранскому в гарем продам! Лысую гору до основания срою! А тебя, паршивец ты эдакий, на фарш велю перемолоть и Дизелю твоему поганому скормлю!

— Да что у вас там происходит?! — тоже заорал я, испуганный не столько угрозами, сколько состоянием Кощея.

Кощей вдруг выдохнул, обмяк и тихо произнёс:

— Мент поганый, дружок твой участковый, зеркало волшебное мне расколотил…

Тьфу ты! Я думал там Лысую гору вражины какие-нибудь приступом взяли, а Кощея в кабинете обложили и он из последних сил оборону держит, горько переживая, что славной Канцелярии нет под рукой и спасти его уже некому…

— Когда это он успел? — пробормотал я удивленно.

Но Кощей услышал и снова завёлся:

— А вот это я у тебя хотел узнать, почему ты не уследил, что он ко мне намылился?! Почему не предупредил моё Величество? Разгоню я твою Канцелярию, Федька, как есть разгоню! Бесам рога пообломаю, а Машку…

— Это вы уже говорили, Ваше Величество. А Михалыч с Олёной зачем вам так срочно понадобились?

— Вези их сюда, Федька! Пущай снова яблочек наделают и участкового, мерзавца такого, напрочь со свету изведут! — Кощей вдруг утих, отвел взгляд и тихо пробурчал: — Еще и дура эта Марьянка Гороховская…

А ну понятно. Нервишки шалят у царя-батюшки. Но лететь все же придется. Как бы он там и правда, в приступе гнева дел не натворил.

— Вылетаем, Ваше Величество. Немедленно вылетаем. Только вы там того…

— Чего, того? — он настороженно глянул на меня.

— Не переживайте, Ваше Величество, нельзя вам волноваться. Вы запритесь в кабинете своём, от всех закройтесь, коньячку от нервов примите, а там уже и я прибуду.

— Заботливый какой, — буркнул Кощей и отключился.

Ну и заботливый, а что? Я и правда, переживал за Кощея. Да, злодей, да, мафиози, да, рассказывают про него всякие страсти-мордасти, но лично я ничего такого ужасного за ним не замечал. На словах-то он грозен, а на деле… Зеркальце ему разбили, обидели батюшку, а он чуть ли не с сердечным приступом уже лежит. Хотя не уверен, есть ли у него вообще сердце. Ой, да не важно! На самом деле Кощей — нормальный мужик! Я, например, ничего плохого от него не видел. Один раз только пришиб он моего Дизеля ну так и починил же!

— Слышал, Михалыч? — повернулся я к деду, сидящему на своей кровати и сосредоточенно чесавшему затылок.

Национальный местный жест, кстати. Никакое дело без него не обходится. Я тоже так уже умею.

— Слышал, внучек, — Михалыч стал запихивать в кошель разбросанные по кровати вещи. — Возвернутьси домой надоть, как бы царь-батюшка не натворил чаво сгоряча.