Целую, Кощей (СИ)

Оказалось, что поместье боярина Зубова, ныне покойного, включало в себя не только три деревеньки для прокорму, но и приличную усадьбу, в которой и устроились эти братцы. Быстро спустив все наличные, они принялись за грабеж крестьян, выжимая из них последние крохи и совершенно не заботясь о будущем, да мало того, еще повадились и девок местных обижать. А потом и вовсе, как по большому секрету раскололись крестьяне, стали выходить на большую дорогу — поживиться за счет проезжих. На купеческие караваны у них силёнок и смелости не хватало, а вот купцов пониже рангом, да и просто любых путников, они грабили подчистую.

— Аристофановы оболтусы говорили, — продолжал дед, подпихивая ко мне сало, — что крестьяне шибко злы на этих разбойничков. А еще вызнали, будто грабежи енти пару раз без смертоубийства не обошлись.

— Да ты что?! Во поганцы какие…

— Поганцы, не поганцы, а от прибылей своих, они Кощеюшке долю не отдают. А значит, наказать их надобно.

— Ну, меня эта доля как-то мало волнует, дед.

— А должна волновать, внучек. Ить ты на Кощеевой службе состоишь, и интересы его блюсти должен. А акромя того, можно Аристофана заслать, чтобы он ентих братцев и порешил другим для устрашения. Чтобы знали — делиться надоть!

— Не, Михалыч, — с сожалением протянул я. — Я Варе обещал, что пальцем их не трону.

— А тебе и не надо, — захекал дед. — Хотя зря ты такими обещаниями разбрасываешься.

— Ну, вот так, — развел я руками, чем и воспользовались Тишка да Гришка, стащив у меня миску с остатками холодца. Под столом раздалось дружное чавканье. — А где все наши сейчас, дедуль?

— А в Лукошкино все. Тебя дожидаютси. Даже майор наш бравый как приметил, что ты на поправку пошёл, так тоже в город намылилси.

— Ну и нам надо в Лукошкино как думаешь, дед?

Михалыч не ответил — к нам стремительным шагом вошел Кощей, огляделся по сторонам, взглянул и на меня и удовлетворенно хмыкнул:

— Очухался, Статс-секретарь?

— Да вроде, Ваше Величество, здравствуйте. Вот хорошо, что вы к нам зашли, как чувствовали. Интуиция у вас неимоверно великолепно развита, любой обзавидуется! А всё это — от мудрости великой и невероятного жизненного опыта!

— Да ну? — царь-батюшка подозрительно посмотрел на меня. — Опять денег просить будешь?

— Ну что вы, Ваше Величество! — запротестовал я. — Хотя не помешало бы… Но я вас о другом попросить хотел: а можно нам Горыныча организовать? В Лукошкино пора. Работа не ждёт.

— Да ну? — повторил Кощей, только уже с удивлением.

— Ну а как же, Ваше Величество?! Сроки подгоняют, работа стоит, а чертежи никак без моего чуткого руководства экспроприировать не могут. Пора, пора мне дело в свои руки брать, а то уже туристический сезон заканчивается, а мы так ни одной авиалинии и не запустили.

— Болтун ты, Федька, — покачал головой Кощей. — Собирайтесь, сейчас Горыныча пришлю.

Собрались в путь мы быстро. Бесенят опять сдали Долби для присмотра, Дизеля похлопали кто до чего достал: дед — по плечу, а я — по черепу, огляделись вокруг, ничего ли не забыли, вздохнули и присели на дорожку.

— Деда, а деньги мои, что Аристофан в Лукошкино перетащил, где они?

— У меня, внучек, — дед похлопал по безразмерному кошелю на поясе. — Не беспокойси.

— А там хоть что-то еще осталось?

Я еще плохо разбирался в здешних ценах, да и совершенно был не в курсе, сколько потратили на хлопоты, связанные с Варей.

— Что-то осталось, — подтвердил дед. — Если надумаешь терем в три-четыре поверха строить, то запросто хватит, а если решишь в кабаке с Канцелярией гульнуть, то и на ночь не наберетси.

Особнячок в три этажа?! Неплохо я денежек поднакопил за пару-тройку месяцев!

— Ну, пошли, внучек. Небось, чешуйчатый ужо прилетел.

Чешуйчатый ужо прилетел.

— Здорово, Горыныч! — поприветствовал я дракона, выходя из ворот на полянку, на которой грядки уже были аккуратно затоптаны, а десяток скелетов, бережно укладывал поверх пласты дёрна с травой, лопухами и чертополохом.

— О, Федор, живой! — обрадовалась правая голова. — Здорово, Михалыч.

— Здоровей видали, — махнул ему дед в ответ. — Давай нагибайси. Откормили тебя змеюку и не запрыгнуть даже с разгону.

— Федь, — пискляво поинтересовалась левая голова, — а у кого нам денежку назад получить можно?

— Какую денежку?

— Ну, те два червонца золотом, что мы твоим бесам под роспись на венки сдавал.

Вот паразиты, а? На горе своего же начальника бизнес делают! Бесы…

— У них и требуй, Горыныч. Я вообще про это первый раз слышу.

— Хана двум червонцам, — пробурчала средняя голова. — Пойди, поймай этих бесов теперь.

— Эт точно, — вмешалась правая голова. — Увёртливые они у тебя, Федь, караул просто. Давеча с твоим Аристофаном поспорил на ведро самогона, что попадём в него шаром огненным с трёх раз. И что ты думаешь? Ни разу не попали! Двух скелетов сжёг, пол лужайки перепахал и мимо! Теперь самогон ему… — голова вдруг замолчала, на секунду задумалась, а потом радостно взревела: — А вот фиг ему, а не самогон! Пущай сперва наши два червонца вернёт!

Другие две головы довольно закивали и заугукали.

— Это вы уж сами разбирайтесь, — отмахнулся я. — Полетели?

* * *