Целую, Кощей (СИ)

Никита со своими стрельцами ехали верхами, и я с удовольствием отметил для себя, что я на Максимилиане держался более уверенно, чем участковый. Без всякой ложной скромности скажу — даже более грациозно и изящно, вот так вот.

— Огоньку не найдется? — встал я с пня, когда отряд подъехал почти вплотную.

Стрельцы тут же насторожились и поправили кто сабли, кто бердыши, а кто и пищали перехватил поудобнее. Как-то неуютно тут у них на дороге. Все нервные такие…

Никита, узнав меня, тут же приказал:

— Еремеев! Давайте проезжайте чуть далее. Там меня подождёте, пока я с этим гражданином побеседую.

Еремеев нахмурился, но кивнул и махнул рукой стрельцам.

— Ты что офонарел?! — зашипел Никита, едва мы остались одни. — Уже среди бела дня маякуешь тут на глазах у всех!

— Да я же не просто так! Я официально, по делу.

— Да ну? — удивился участковый, а потом в лоб спросил: — Ты чертежи похитил?

— Даже пальцем к ним не притрагивался! — возмутился я. И это была чистейшая правда. Я только заглядывал в них.

— А почему не спрашиваешь, что за чертежи? — ехидно ухмыльнулся Никита.

Я заухмылялся в ответ:

— Во-первых, я вообще ни к каким чертежам не прикасался, а, во-вторых, и так всё Лукошкино обсуждает, что у Гороха чертежи летучего корабля спёрли.

— Ладно, разберёмся. И что у тебя за дело?

— Ты же сейчас на постоялый двор едешь? Малину брать?

— Следишь за мной?

— Редко и по необходимости, — признался я.

— Ну, допустим, еду и что?

— Ну вот… Никит, помнишь я тебе про девушку из монастыря рассказывал и про братцев её?

— Боярского рода которая? Помню.

— Ага, Зубова Варвара. Так её братцы там, на малине сегодня будут.

— Интересно… — протянул Никита. — И что ты от меня хочешь?

— Исключительно официальных, правозащитных действий хочу. Вот, — я протянул ему сумку, — полюбуйся на подвиги этих кадров.

Участковый взял сумку, пробежал глазами один лист, хмыкнул, взял второй, взглянул на меня, вернулся к первому:

— Сам сочинял?

— Да ну тебя, Никит, — обиделся я. — Там же отпечатки и свидетелей и потерпевших в качестве подтверждения есть. Не веришь — сам поезжай да проверь, заново людей опроси.

— Ну, допустим, — он продолжал листать. — Да тут, если всё это правда, то не сносить им головы.

— Ага, а вот тут я к личному уже перехожу, — заторопился я. — Варя… ну Варвара Зубова… Ну чего ты опять ухмыляешься?! Она, короче очень меня просила в живых братцев оставить. Ты же со своим Горохом в хороших отношениях? Может, посодействуешь? Пожизненной каторги им вполне хватит.

— Посодействовать-то могу, — вздохнул Никита, — только это от настроения царя зависит. Может и взбрыкнуть и лично побежать им головы рубить. Но попробую. — Он помолчал и доверительно произнёс: — Знаешь, мне и самому все эти смертные казни как-то не очень.

— Ну, тем более.

— Хорошо. А тогда ты мне про чертежи всё же намекни — кто их украл.

— Кощей, — спокойно произнёс я. — Не сам, конечно, но по его приказу их выкрали.

— Ага! — обрадовался Никита. — Я так и знал! Сразу на него подумал! Кому еще корабль такой понадобиться мог?

— Да и Кощею он особо не нужен, — заявил я. — Так, побалуется да бросит.

— Да ну?

— Дело говорю. Вот увидишь.

— Разберемся… А чертежи?..

— Да и чертежи вернёт, — успокоил я.

— Хорошо бы, — протянул Никита. — А то меня дума боярская уже поедом ест с этими чертежами.

— Никит, — вернулся я к больной для меня теме, — а ты не в курсе как тут дела с этими боярами обстоят? Ну, если засудят братцев этих, что дальше с Варей будет, с её поместьем?

— Понятия не имею, — пожал плечами участковый. — Совершенно в этом не разбираюсь.

— А ты не мог бы у Гороха узнать так, издалека?

— Ну, можно, наверное, — он снова пожал плечами. — Ладно, если это всё, то мне пора. Скоро уже темнеть будет.

Распрощались мы вполне мирно, почти дружески. Он поехал бандитов воевать, а я с Михалычем и бесами возвратились в Лукошкино.

На воротах в город того стрельца, которому про золото сказку рассказали, уже не было, сменился, наверное. Жаль, а я такую историю заготовил…

* * *

Разбудила меня Варя.

Я открыл глаза и увидел над собой бездонное небо синевы её глаз.

— Молчи, — строго прошептала Варя и наклонилась надо мной.

Я задохнулся от восторга и счастья и, обхватив ее за плечи, прижал к себе. А она вдруг дёрнулась, пытаясь отстраниться, но я совсем не собирался выпускать своё счастье из рук и только посильнее прижал её к себе. Она затрепыхалась в моих объятиях, но вдруг врезала мне по уху и хрипло произнесла:

— Федька, совсем ополоумел али тебе Гюнтер приснилси? Отпусти, внучек, не доводи до греха, ить я тебе сейчас в печень побудку устрою!

— Михалыч?

— Нет, внучек, это я, твоя Варька.

— А как ты узнал про Варю?..

— Что?

— Ну… — я начал потихоньку просыпаться и светлый Варин образ растворился в грубой действительности в лице Михалыча.

— Совсем ты, Федька на Кощеевой службе тронулси… — горестно вздохнул дед. — А всё енто от…

— Знаю-знаю, — отмахнулся я, — от недоедания.

— Вот и пошли завтракать, — подытожил дед.