Цена бессмертия

На экране возникла панорама звездного неба. В центре его одна из звездочек очень быстро увеличивалась в размерах. Патрульный корабль летел на сближение со мной на всех парусах. В динамике раздался грубый, насмешливый голос:

— Тебе что, камикадзе, жить надоело? Или заблудился?

Я ответил тоном энергичного и взволнованного человека, имеющего понятия об армейской дисциплине:

— Никак нет. Я не заблудился. Мой прилет — целенаправленная акция. У меня важная информация для руководства Империи.

— Чего–о? — угрожающе протянул голос. — Для руководства? Да ты, мать твою, сейчас полетишь отсюда вверх тормашками! Тебе не то что с руководством — со мной поговорить не удастся!

Звездочка в центре экрана превратилась в большую серебристую точку, которая стала обретать форму и детали носовой части военного космического корабля. Я различил на ней крошечные черные глазки ракетных шахт. И, слушая своего наглого визави, на секунду усомнился в возможности договориться.

Голос с патрульного корабля лишился насмешливых интонаций и жестко скомандовал:

— Цель прибытия — быстро!

— Доставка чрезвычайно важной информации президенту Арчибальду Дэйву! — не задумываясь, отчеканил я. «Вот так, знай наших: ни много ни мало — самому президенту!» — Речь идет о подготовке тайной диверсии на планете!

— Какой диверсии, придурок? — так же жестко осведомился голос. Я пропустил оскорбление мимо ушей. Ясно, что в Империи я должен был терпеть любые словечки в свой адрес.

— Этого я вам не скажу. Только президенту, — категорично отрезал я. — Но если вы не пропустите меня к планете, знайте: завтра Империя лишится паритета вооружений с Земной Системой!

Я бил без промаха. Очевидно, что все радиопереговоры космического корабля прослушивались и записывались спецслужбами Империи. Владелец голоса не мог игнорировать заявление такого рода, что сделал я, даже если бы он и очень хотел отвязаться от камикадзе и раздолбать его посудину одним ракетным ударом. После того, что я сказал, он не мог решать мою судьбу своей волей. И должен был обратиться за консультацией наверх.

— Кто вы такой?

Бог мой, он перешел на «вы»! Я понял, что этот раунд переговоров за мной.

— Журналист галактической квалификации Дэниел Рочерс, — отрекомендовался я.

— Ждите! — недовольно бросил владелец голоса, и динамик замолчал.

Я ждал, напряженно глядя на экран. Изображение корабля достигло размеров игрушечного звездолета и прекратило расти. Патруль остановился где–то в десяти километрах от меня: минимальное расстояние до цели, рекомендуемое для крупных боевых кораблей, на котором с них можно расстреливать малые звездолеты типа моего, не опасаясь повреждений от взрыва цели.

Я ждал, зная, что сейчас на планете по факту доклада командира патрульного экипажа проводится глобальный опрос ГКС и планетарных банков данных о журналисте Дэниеле Рочерсе. В частности, проверяется, действительно ли тот звездолет, который возник вблизи Империи Корсаров, принадлежит именно ему.

Я ждал, пытаясь понять, как отразятся в мозгу ответственных лиц те сведения, которые они получат от компьютеров.

Не вызывало сомнений, что моя личность не могла понравиться корсарам. Своими публикациями и участием в событиях на Пифоне я зарекомендовал себя как истинный защитник интересов Галактического Союза и особенно Земной Системы. Они не могли не знать, что мой отец — создатель генератора пространственных преобразований, а первым человеком, который применил это оружие против врагов Союза, был я. Более того, если Рут рассказал им про эпопею на Рамзесе–2, то корсары должны были оценить меня как опасного ловкача, способного применить генератор из самого неудобного положения…

С другой стороны, обнадеживал я себя, они прекрасно знают — очевидно, что патруль уже просканировал Ланцелотта прибором Б–10! — что генератора на моем звездолете нет: его сняла команда Ричарда, пока я лежал в госпитале. И из той разнообразной информации, которую они получили, они не могли не понять, что Рочерс — авантюрист и любитель приключений, способный на самые неожиданные решения и поступки. Которые, кстати, могли быть направлены на благо Империи, а не против нее. Почему бы и нет, если это благо помогало Рочерсу в его непредсказуемых делах! Более того, он — журналист, а именно в руках журналистов порой оказывается чрезвычайно важная информация, недоступная простым смертным. Так что, возможно, должны были думать они, Рочерс и не блефует. А если учесть еще и сугубо личный мотив его появления возле планеты — они, конечно же, знали о нем! — то все объясняется просто: журналист хочет обменять плененных Рутом девушек на важный секрет. Который скорее всего и раздобыл именно с этой целью!

Мои размышления прервал тот же грубоватый голос с жесткими интонациями:

— Рочерс!

— Да! — вскинулся я.

— Следуйте за мной. След в след. И не вздумайте делать что–нибудь без моей команды. Вы на прицеле моих бортовых ракет.