Цена бессмертия

Вебстер как-то странно посмотрел на меня, но ничего не сказал. И встал из кресла. Я поднялся вслед за ним.

— Поговорите с ней сами, — спокойно сказал он. — И, возможно, вы поймете мою тревогу и сделаете то, что пока не удалось мне: разгадаете причину странного страха миссис Ньюмен. После посещения ее палаты зайдите, пожалуйста, ко мне и расскажите о своих впечатлениях.

— Спасибо за консультацию, доктор. Непременно зайду, — ответил я и направился к Лотте.

Я нашел ее в небольшом уютном помещении, которое никак нельзя было назвать больничной палатой — скорее вполне приличным одноместным гостиничным люксом. Стандартная обстановка — пара кресел, диван, журнальный столик, симпатичное бра… На небольшом столе в углу стоял компьютер. Он работал в режиме телеприема, и на экране монитора беззвучно мелькали кадры городской хроники.

Дверь в палату была открыта. Лотта сидела на диване, боком ко мне, уставившись в монитор. Лица ее я не видел. На ней красовался яркий легкомысленный короткий халатик, туго стянутый на осиной талии пояском. Ее стиль, подумал я о вовсе не больничном Лоттином одеянии — видимо, из дома захватила. Собрался с силами, улыбнулся и решил было сказать что-то шутливое насчет этого. Если у Лотты депрессия, думал я, надо вести только легкие беседы…

Она услышала шаги и повернулась ко мне лицом.

Я не думал, что дело так плохо. Мне казалось, что спокойная обстановка и антидепрессанты сделают свое дело — даже за те короткие двенадцать часов, что я и Лотта не виделись. Но нет. Осунувшееся лицо моей бедной подруги с огромной сине-багровой гематомой над правой бровью выглядело хуже некуда. Но это было не главное. Ее запавшие глаза — вот что пугало. Еще вчера вечером они были чистыми и бирюзовыми, сегодня — подернуты мутной болотной пеленой. И они не выражали ничего, кроме страха.

Увидев меня, Лотта порывисто встала.

— Дэнни, ты пришел!.. — И прижалась ко мне всем телом.

Я обнял ее за плечи и почувствовал, как она дрожит. Что с тобой, девочка? Почему ты так испугана?

Она не дала мне времени задать эти вопросы.

— Дэн, — быстро зашептала она мне в грудь, — он вернулся, вернулся! И обещал меня забрать с собой. Я боюсь. Мне страшно. Не уходи. Мне нельзя оставаться одной…

Я растерялся. Потому что ожидал услышать жалобы и плач, но только не эти необъяснимые слова.

— Кто вернулся? — растерянно спросил я.

— Грегори, — глухо произнесла она и отстранилась от меня. — Ты мне не веришь? — Она смотрела на меня совершенно сухими глазами. Ее взгляд лихорадочно бегал по моему лицу. — Он жив, Дэн.

Я кое-как справился с растерянностью, мягко усадил ее на диван и присел рядом.

— Подожди, Лотта, — стараясь говорить как можно спокойнее, попросил я, — не спеши. Объясни так, чтобы я все понял. Почему ты считаешь, что Грегори жив?

— Потому что он вернулся, — еще раз упрямо сообщила мне она. Я отвел взгляд. Так мы ни к чему не придем, мелькнула мысль, плохо дело… Но ничего, кроме терпеливых вопросов, расстройству ума Шарлотты Ньюмен я противопоставить сейчас не мог.

— Ты его видела? Когда?

— Через час после того, как меня сюда привезли, — ответила она, зябко стягивая на груди халатик. Из голоса пропали панические нотки. Она теперь говорила тихо и ровно. — Ты думаешь, я сошла с ума? Но это не так, Дэн. Я на телестудиях работала с графическими и видеопакетами столько времени, что меня невозможно обмануть. Монтаж и компьютерную подделку от натуральной съемки я отличаю с первого взгляда. Это была настоящая видеозапись…

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказал я. Она еще сильнее сжала материю халатика, до того, что побелели костяшки пальцев, и пробормотала, собираясь с мыслями:

— Сейчас… Эти таблетки, они не дают думать… Я не могла уснуть, хотя меня и накачали успокаивающими. И включила компьютер, хотела посмотреть что-нибудь из ночных передач, хоть как-то отвлечься… Но в четыре утра по телеканалам шла всякая ерунда. И я подключилась к Сети…

При этих словах меня как будто кто-то легонько толкнул под локоть. Тень внезапного понимания ситуации пронеслась в голове. Но и только. Я напряженно следил за словами Лотты и упустил эту тень…

А Лотта смотрела на монитор компьютера, и в глазах ее был только ужас.

— Он возник через пять минут, Дэн! Тот труп, с червяками в животе. Труп Грегори, Дэнни! — взвизгнула она и тут же осеклась, потому что почувствовала, как я вздрогнул. Она замолчала, но и я молчал тоже. С тем, что я слышал, справиться было не просто, согласиться, принять — невозможно…

— Он сидел в том самом, своем любимом кресле. Только уже не в лаборатории, а каком-то пустом механосборочном цеху, на фоне конвейера и разных аппаратов… Он встал, протянул ко мне руки и сказал… — Она вдруг хрипло хохотнула, как будто каркнула. — Слышишь, Дэн! Мой любимый муж, правда, без лица и внутренностей, захотел обнять меня!

Ее болотный взгляд, устремленный на меня, был неподвижен. Я никак не отреагировал на ее жуткий смех и сидел с каменным лицом. Я хотел прослушать все до конца.

Лотта стерла с лица безумную ухмылку.