Цена бессмертия

Он неотрывно следил за работой моего домашнего компьютера. И когда сегодня днем я соединился с ГКС, чтобы отослать Старику статью, он понял: в автомобильной аварии я уцелел.

Выход в Сеть был главной и второй ошибкой из тех трех, что я совершил в первые два часа после пробуждения. Если бы на сон грядущий я хорошенько подумал и понял, что за мной ведется настоящая охота, то не стал бы обнаруживать себя в Сети. Грегори Рут уверился бы в том, что его диверсия удалась в полной мере и Дэниел Рочерс мертв.

И тогда бы он успокоился. А Томас Рой остался бы жив…

Первой же в последовательности трех ошибок была та, что я направил Томаса в командировку вместо себя. Вернее, то, что устроил его посадку на «небесный омнибус» по билету, забронированному на мое имя. Как только я совершил вторую ошибку, вышел в ГКС, Грегори Рут снова начал свою дьявольскую охоту. Догадаться, как он при этом действовал, было не сложно. Он сделал запрос поисковым машинам на глобальный поиск в Сети по ключевым словам. Что это были за слова, понятно — «журналист», «Дэниел» и «Рочерс». Очевидно, что в ответ он получил кучу информации: я по роду своей работы «наследил» в самых разных местах немало, не говоря уже о моих бесчисленных публикациях в сетевых версиях «Галактик экспресс». И в этой куче он нашел упоминание о том роковом билете, который заказал для меня Старик…

И «небесный омнибус» был атакован при взлете. Направляя космический корабль в землю, Грегори Рут убивал Дэниела Рочерса. Но вместо Рочерса погибли тринадцать человек. Среди них — тот, кто оказал мне услугу, выручил коллегу, сел в «омнибус» вместо меня… и сгинул.

Свою последнюю услугу, вдруг подумал я. Томас Рой мне оказал последнюю услугу. Я никогда не смогу ответить ему тем же. Мне с ним никогда не расплатиться!

Я стиснул руль и наддал газу так, что завизжали покрышки, а меня вдавило в кресло. На мое счастье, к тому моменту я уже свернул на магистраль, ведущую к научному центру. В этот вечерний час выходного дня она была пуста.

Автомобиль мчался в темнеющей синеве, и с одной стороны от меня, далеко внизу под насыпью тускло блестели тяжелые воды городской реки. С другой стороны вдоль шоссе тянулась стена лесопарка. Ярко-желтые липы и осины, багряно-рыжие клены притушили ближе к ночи свои краски и тянули к автомобилю полуголые серые ветви…

А теперь подумай о третьей своей ошибке, сказал я себе. И постарайся при этом давить на газ так, чтобы не слететь к чертовой бабушке с дороги во-он на том жиденьком повороте…

Я отослал электронное письмо Глэдис Уолди.

Грегори Рут, несомненно, перехватил его. Теперь он знает, что у Рочерса на этом свете есть очень близкий человек…

Сдерживая ругательства в собственный адрес, я постарался воспроизвести в памяти свое послание слово в слово.

«Милая, бесценная моя!» — написал я в самом начале и, вспомнив это, заскрипел зубами. Ведь как хорошо выразился! Блестяще, можно сказать, выдал! Но главное — однозначно. «Бесценная» — и все! Для Грегори Рута это просто находка! Действительно, если не получается отнять у Рочерса жизнь, которая, несомненно, имеет для журналиста какую-то цену, то, может быть, тогда нужно лишить его бесценного в этой жизни? Того, что разрешит в свою пользу любой торг? И тогда Рочерс легко променяет свою жизнь на жизнь Глэдис?

Я вдарил по рулю кулаком, рев сигнала автомобиля огласил шоссе и его окрестности, с мокрых деревьев лесопарка взлетели испуганные галки. «Ты ошибаешься! — мысленно закричал я Грегори Руту. — „Милая“ и „бесценная“ — это всего лишь слова, так мужчины обращаются к своим женщинам! Если ты не знаешь этого и никогда не использовал такое по отношению к Лотте, то… ты — идиот! Им нравится играть в эти игры! Но слова в любой игре ничего не значат!»

Я хотел было сказать что-то еще, но дорога повернула, и я уткнулся взглядом в нагромождения корпусов научного центра БЗС. До него оставалось не больше километра. Я сбавил скорость и вдруг понял, что больше не произнесу ни слова. Потому что лгу Грегори Руту. И не только ему — я лгу себе, уже давно, уже полгода. Столько, сколько времени я знаю Глэдис…

Слова из письма не были игрой. Я люблю ее, только никогда не говорил ей об этом. И себе тоже.

Рука рванулась к телефону и тут же вернулась обратно к рулю. Я боялся звонить Глэдис. Я не сумел с ней связаться до посещения госпиталя БЗС, а после встречи с Лоттой мне уже было страшно набирать знакомый номер. Как только я понял, что Грегори Рут жив и может сталкивать в воду автомобили, разрушать космические корабли и манипулировать генератором пространственных преобразований… я не мог заставить себя позвонить Глэдис.

Если Рут взялся за нее… Я шарахался от этой мысли, потому что она была чудовищна. Настолько, насколько чудовищно беззащитными оказались я, моя девушка, Лотта, Томас Рой — все-все, кто прямо или косвенно был втянут в эту историю — перед злым гением Е-существа по имени Грегори Рут.