Цена игры

Дико стыдно говорить об этом, но я настолько был не в себе, что подворовывал у родственников. Лично мне казалось, что ничего противоправного не совершается. Ну взял я там какие-то рубли у бабушки, ну стащил цепочку у брата, что тут такого? Мы же одна семья! Грубая ошибка. И если бабушка могла только пожаловаться маме, то брат, поймав меня на воровстве, так врезал по морде, что до меня, наконец, что-то начало доходить.

Врезал бы он мне еще и за наркоту с игроманией! В общем, однажды бабушка капитально нажаловалась на меня маме, причем я даже не могу вспомнить, по какому поводу. После этого в наше с бабулей не очень уютное жилище ворвалась мама и, наорав на меня так, что стены задрожали, выбросила мои вещи на лестницу.

Закономерный итог – вскоре я оказался пациентом Клиники Маршака. Случилось это так. Убедившись, что сам я на путь истинный не встану, родители решили избавить меня от зависимости.

Папа приехал и объявил:

– Поехали, сын, будешь лечиться!

– Окей, – ответил я, понимая, что отвертеться не получится.

Мне предстояло пробыть в клинике около месяца, за что родители заплатили большие деньги, двенадцать тысяч долларов, но с таким условием: если я ухожу или срываюсь, то терапия на этом прекращается, а деньги не вернутся.

Клиника произвела на меня неприятное впечатление, поскольку я совершенно не понимал, что тут делаю. На групповых сеансах пациенты объявляли:

– Я алкоголик, меня зовут Александр…

Или:

– У меня проблемы, я наркоман!

Когда вы не осознаете происходящее внутри вас, снаружи это кажется судьбой.

Карл Юнг.

А я сидел и думал: «Какие идиоты, как они могли до такого докатиться? Нет, я и близко не такой. Какие такие проблемы? У меня их нет!» Как вы уже догадываетесь, проблема была, и она заключалась не в том, что я подсел на наркотики, а в склонности к зависимости в целом. Ловушка уже была собрана, и дверца открыта, не хватало только, чтобы появилась настоящая приманка, которая окажется для моего мозга слаще кайфа от алкоголя, клубных таблеточек и прочего. Приманкой той стала игромания, которая придет через несколько лет.

Девять дней я провел в удивлении, на десятый – сосед по палате предложил пива, и мы с ним так «угостились», что лыка не вязали. На следующий день меня из клиники выперли, деньги, надо думать, сгорели.

– Что же ты наделал?! – сказал папа, – я же единственную машину ради твоего лечения продал!

Стыдно ли мне было услышать это? Пожалуй, да. С тех пор отец еще более охладел ко мне – ведь я обманул его ожидания, подвел.

Как ни странно, после куцего курса терапии я больше не вернулся к наркотикам. Молодой организм и, вероятно, чувство вины перед родителями помогли мне обновиться. Я окончил курсы дизайна, взялся ремонтировать квартиры элитного класса, у меня очень неплохо получалось. По своей природе я креативный визуал. Архитектура, мебель, изысканные вещицы всегда привлекали меня, я знаю в них толк. Работа доставляла удовольствие, потекли деньги, я стал на ноги, почувствовал себя человеком. У меня было все нужное для счастья. Почти все.

Склонность к зависимостям – такая многоликая штука, что сравнить ее можно только со спрутом. Обвивает, протягивает щупальца и хватает за все, до чего дотягивается. В моем случае щупальцем таким стало состояние, известное в психологии как созависимость. Моя созависимость с Галей.

Любовь часто проклинают за то, что она имеет привычку губить хороших людей, но мне гораздо больше досталось от нелюбви. Долгой, мучительной, тесно связавшей нас обоих нелюбви, от которой мы страшно мучились, но ничего не могли с собой поделать. Или, может, Галя все-таки любила меня?..

Не знаю, не могу точно сказать, ведь хоть нас и связывали годы, большую часть из них я провел в пьяном или наркотическом угаре, в грохоте клубных колонок, не в себе, а в каком-то очень смутном мире, где все люди, предметы и чувства искажены, как в кривом зеркале.

Знакомы мы с Галей были еще со школы, что-то прибило нас друг к другу, может, слепая и глупая подростковая влюбленность или просто то, что эта девчонка терпела меня в любом состоянии. Во всяком случае, какое-то время, пока мы не ссорились до драки и не разбегались на некоторое время в разные стороны.

Между прочим, она была хорошим другом, который готов помочь и поддержать, и переоценить эти качества невозможно. Тем не менее отношения были довольно странными – мы встречались по нескольку месяцев, потом расставались на полгода, затем снова зачем-то сходились, и так раз за разом. Даже наши родители откровенно выступали против этого союза, понимая, что мы не пара.