Цена империи. Чистилище

Семнадцатого июня 1879 года в лесочке на пеньках и стволах упавших деревьев разместилось около четырнадцати человек, то есть практически в полном составе боевая группа революционных кружков «Земля и воля» и «Свобода или смерть», к которым присоединились специально приглашенные Колодкевич, Желябов, Фроленко и Гольденберг. На заседании съезда, коий больше напоминал пикник на природе, ибо расставленные многочисленные бутылки с пивом и более крепкими напитками, а также разнообразные закуски не были бутафорией, торжественно огласили программу, которая объявляла начало нового этапа борьбы с царским правительством. И эта борьба означала применение оружия и проведение конфискаций государственных средств, а проще говоря, грабежи банков и иных денежных хранилищ. Таким образом, во имя революции можно убивать и грабить. Третий, последний, день липецкого съезда стал тем рубиконом, который разделил жизнь на до и после. Перед делегатами, кои уже вошли во вкус и вообразили себя римскими сенаторами, должными заколоть кинжалами Цезаря и спасти республику от деспота, выступил с яркой речью Александр Михайлов, один из соучастников убийства генерала Мезенцова. В нескольких словах он одобрил деятельность императора Александра II по отмене крепостного права и судебной реформе, но затем не было такого греха, виновником которого не оказался бы государь. Его обвиняли и в ведении обязательного изучения латыни и греческого в гимназиях, и в других нововведениях назначенных им министров. И самое страшное, императору вменялись смерть сотен борцов с режимом и загубленные судьбы тысяч молодых людей, закованных в кандалы и отправленных в Сибирь на каторгу. Доведя слушателей, разогретых алкоголем и не только им, до готовности стрелять в воздух из имеющихся у многих револьверов, Михайлов патетически возопил:

– Должно ли ему простить за два хороших дела в начале его жизни все то зло, которое он сделал затем и еще сделает в будущем?

И вполне ожидаемо, что все слушатели единодушно ответили: «НЕТ!!»

Далее, уже в Воронеже, «троглодиты» огласили своё решение перейти к террористической борьбе. И тщетно Плеханов и его единомышленники пытались взывать к разуму обезумевших от жажды крови террористов. В результате организация «Земля и воля» раскололась надвое. В «Чёрный передел» вошли сторонники умеренных действий, а все «троглодиты» и им подобные переименовали себя в «Народную волю». В августе 1879 года исполнительный комитет народовольцев вынес смертный приговор государю. Охота на императора Александра II перешла в заключительную стадию.

Глава шестнадцатая. Несколько фрагментов из жизни эмиграции

Джон Буль и бес, родные братья,

Сошлись и пили как-то грог.
Скажи мне, чёрт, есть вероятье,
Что потонуть наш остров смог?

«Вы лишены такого горя, –

Ответил мрачно Везельвул: –
Коль ваш бы остров потонул –
Им снова вырвало бы море».

Д. Д. Минаев

Женева. 20 сентября 1879 года

Степняк-Кравчинский

Кравчинский, как и многие русские эмигранты, карманы и кошельки коих были не слишком переполнены не только банкнотами, но и даже монетами, зашел перекусить в кафе мадам Гриссо. Мало кто знал, что он успел возненавидеть и весьма скромный выбор блюд, и далёкое от совершенства искусство повара. Но он был вынужден постоянно подтверждать своё реноме бессребреника и аскета, отринувшего все радости жизни во имя свержения царизма в России. Как непросто, имея возможность потратить тысячи полновесных британский фунтов, постоянно имитировать нехватку средств, покупать черствый хлеб и браться за переводы романов, заранее зная, что в редакции его рукописи отправят в корзину, не читая. Его буквально тошнило в этой тихой, мирной Швейцарии и как наркомана, лишенного доступа к опию, корёжило от нехватки острых ощущений, вызванных тем постоянным напряжением, под которым он находился в России после убийства генерала Мезенцова. Тогда он чувствовал себя сверхчеловеком, демоном, имеющим право и возможность карать и миловать, играя жизнями людей так, как будто это пешки на шахматной доске. Да и семейная жизнь давно приелась.